БП (СИ)

Весь мир сужается до багрово-красного тоннеля, на конце которого виднеется эта мразь. Единственная мысль, которая бьется в голове – поточнее пробить по болевым точкам и уязвимым местам… Какая-то сила оттягивает меня назад, пытаюсь сопротивляться, но это сильнее меня.

– … ндир!.. Командир!.. Да что с тобой, Командир? – Слух включается внезапно, так же, как и пропал, Семен трясет меня за плечи, еще двое бойцов поддерживают, точнее, крепко держат за руки. – Командир, что случилось? Тебя аж на улице слыхать…

– Все, все, я – в порядке… Да пустите, черти! Сказал же, что – все! – Руки-ноги чуть подрагивают, но уже пришел в себя. – Посмотри, что у них в захоронке было…

Игнатов кидает взгляд на стол, сжимает кулаки.

– Кто?..

– Ево ента! – выдыхает пахан. Что, старик, обос…лся? Ничего, для здоровья полезно. Хорошо мозги, говорят, прочищает. Семен поворачивается ко мне, в глазах немой вопрос. Коротко киваю головой, типа, – да. Беня пытается подняться, хлюпая шнобелем и сплевывая кровь, когда ему прилетает первый удар, роняющий снова на пол… После пятого теперь уже я оттаскиваю сибиряка от неподвижного тела.

Занавеска отлетает в сторону, внутрь заглядывает Митяев, докладывает коротко:

– Пришли.

– Присмотри здесь. – Киваю Семену на пахана, и, обращаясь к Михалычу. – Добро, где там мальчишка?

Митяев кивает головой в сторону двери, затем, с интересом оглядев панораму, выходит вслед за мной. Посреди комнаты стоит, оглядываясь украдкой по сторонам и хлопая испуганными глазами, десятилетний парнишка в поношенной одежде, грубо подогнанной с чужого плеча, ботиках-растоптышах, комкающий в руках засаленный картуз. Сзади, положив руку ему на плечо, то ли удерживая, то ли успокаивая, высится Гриня. «Мамочка» снова привязана к скамейке, испуганно смотрит на происходящее. Скрученные урки лежат на пузиках ногами к нам и боятся лишний раз пошевелиться. Атмосфера не совсем оптимистичная, но другой пока нет.

– Ну, давай знакомиться. Ты – Данилка?

Малец поспешно кивает в ответ, косясь на связанных.

– Не бойся их, они тебе уже ничего не сделают. А фамилию свою знаешь? Полностью можешь назваться?

– Ага… Даниил… Адамкевич…

– Хорошо. А скажи-ка мне, Даниил Андриянович, как звали твою бабку по отцу? – Если ответит правильно, значит – наш парень. – И сколько ей годов?

– … Яухимияй Тарасавнай… Тольки у прошлым годзе представилася яна.

Все, зкзамен закончен. Это – действительно Алесин братец. Задаю чисто для проформы последний вопрос.

– Алеся теперь у нас жить будет. Ты к ней хочешь?

Парнишка кидает быстрый взгляд на «мамочку», затем быстро кивает, мол, – да. Рахиль пытается что-то вякнуть, но получает от стоящего рядом Михалыча звучного «леща» вкупе с дружелюбным пожеланием:

– Пасть заткни, кочерышка гнилая. Тебе слова не давали.

Ну, в принципе, можно и собираться… Так, а что это малый все на стол косится?

– Данилка, а ты есть хочешь?

Тот как-то съеживается, затем через несколько секунд несмело кивает. Чтобы уточнить промелькнувшую догадку, спрашиваю у бандерши:

– Когда он последний раз ел?

Та мнется, но получив еще один подзатыльник, выдает правильный, в смысле, честный ответ:

– Уфчера утром… Эта усе – Беня!.. Ён сказал не кормить, пока не смогёт лампу у конке стырить!..

Нихрена себе, педагогические приемчики! Подвожу мальчишку к столу.

– Давай, Данилка, подкрепись перед дорогой. А мы тем временем сборы закончим. – Тот несмело протягивает руку и берет со стола обгрызенную корку хлеба. – Нет, ты как следует поешь!

Придвигаю к нему сковородку с жареной свининой, сую в руку хороший кусок ситного. Парень сначала откусывает небольшой кусочек, а потом начинает изображать мясорубку. Оставив его под Грининым присмотром, тем временем возвращаюсь в кабинет к пахану и отпускаю Семена. Беня лежит кучкой… мяса у стены, чуть слышно постанывая. Старик внимательно смотрит за моими действиями. Напрягается, когда подхожу к нему и достаю нож.

– Лапы сюда давай. – Разрезаю веревку, стягивающую кисти, затем, наклоняясь, режу путы на ногах. – Ну, бывай, иван. И помни, что я тебе сказал.

– Что, так вот и отпустишь? И меня, и корешей моих? – Опять углом рта усмехается вор. – И рыжье не утащишь?

– Кресты возьму, на них номера пробиты, попробую хозяина найти. А остальное, – я не за этим приходил. Мне малец нужен был. Если считаешь, что это богатство твое, – забирай. И помни, о чем я тебе сказал.

– Ты, мил человек, видать и взаправду, по другой дорожке шлепаешь. – Старый произносит это с непонятной интонацией. – Спасиба говорить не буду, а про слова твои подумаю…

Подождав несколько минут после того, как ночные гости растворились в темноте, старик вышел в другую комнату и стал развязывать своих подручных.

– Клещ, я их из-под земли достану, сукой буду! – Небритый телохранитель, морщась, растирал затекшие руки. – Сам на перо посажу, кто меня упаковал!