Брачная афера Ривотта Мадсона

Пахнуло лавандой, и вновь прибывший поспешил приоткрыть окно. Еще не хватало провонять чем-нибудь посторонним и заставить Принца волноваться прямо перед заездом! Ящер и так не в духе последние дни: вроде здоров, но нервничает похлеще девицы перед брачной ночью.

Ривотт поискал спокойное место для свечей и пристроил туда прихваченный из столовой канделябр. Огляделся. Комната оказалась большой, но какой-то захламленной. Вроде и места много, а развернуться негде. Рядом с огромной кроватью стоял внушительный платяной шкаф, в углу был стол, а с другой стороны, между окном и дверью в спальню Гортензии, красовался забитый книгами стеллаж. Ривотт сдернул покрывало, разделся, задул свечи и улегся в свежую постель.

Сон не шел. В ночной неподвижной тишине в голову лезли дурацкие вопросы, лишали спокойствия и заставляли кровь быстрее бежать по жилам. Интересовали подробности жизни прежнего хозяина комнаты и его жены. Господин Патрак чаще любил супругу в этой постели или в соседней спальне? Может быть, он предпочитал стол? А Теззи что нравилось больше: замирать от наслаждения, глядя мужу в глаза, или не видеть его вовсе, разворачиваясь спиной и подставляя для ласки грудь? Ривотт мучился полночи, уже решился было навестить благоверную, но потом понял, что та давно видит пятый сон. Сумел забыться, только пообещав себе как-нибудь испытать и обстановку, и давнюю приятельницу.

Проспал! Не услышал звона колокола городской башни и открыл глаза, лишь когда девочка-служанка постучалась и пригласила к завтраку. Мчался на дракодром так, будто заезд уже начался и от победы в нем зависит жизнь всей семьи Мадсонов, ни больше ни меньше.

Добрался, когда выводили ящеров на приветственный круг. Наскоро сунув Принцу недоваренное яйцо, любимое лакомство питомца, сел в седло и слегка ударил самца пятками, побуждая двигаться вместе со всеми. В первых трех заездах они с Принцем не участвуют, значит, будет время переодеться в форму. А пока следует разогреть зрителей.

Когда ящеры и всадники закончили круг, толпа ревела. Казалось, в самом воздухе витает аромат соперничества, приправленный пряным запахом победы и горьковатой ноткой поражения. Люди на трибунах напоминали и жужжащих пчел в улье, и муравьев одновременно: так же время от времени мешаясь друг другу, они суетились на своих местах. И каждый хотел чего-то необычного. Каждый пришел разогнать кровь беспокойством за победу своих любимчиков. Ривотт закрыл глаза, напитываясь чужим ожиданием, азартом и волнениями посторонних. В такие минуты он чувствовал себя королем, повелителем мира.

В отборочном им с Принцем следовало прийти третьими, не меньше, а в основном нужна только победа. Так они и сделают. Незачем напрягаться понапрасну, пытаясь стать первыми в предварительном забеге. Ривотт похлопал ящера по шершавой шее и, наклонившись к ушному отверстию, прошептал: «Мы возьмем этот кубок, Принц, и тебе достанутся самые сладкие самочки». Животное уверенно фыркнуло, как бы намекая, что непременно расстарается ради такого дела.

Ривотт оставил ящера в стойле на несколько минут, чтобы облачиться в форму, а когда вернулся, рядом с животным ожидал незнакомый мужчина. Немолодой крупный рыжий детина в дорогущем костюме. Ривотт давно привык к богачам, желающим нанять его всадником для своих ящеров, но ему страшно не нравилось, что чужие ошиваются около Принца. К тому же рожа рыжего была смутно знакома и никто не смог бы поручиться, что это не разыскиваемый властями преступник.

— Меня зовут Белдон Патрак, — ухмыльнулся незнакомец и отчего-то стал напоминать лягушку: голубые, чуть навыкате глаза, некрупный нос, тонкие губы — того и гляди, ухватит языком пролетающую мушку.

— Я бы попросил вас отойти от животного, господин Патрак, — без должного пиетета приветствовал его Ривотт. Понял, кто перед ним, но церемониться не собирался: скоро заезд, не до расшаркиваний.

— Я к вам примерно с той же просьбой, Отто, — спокойно парировал визитер. Покачал головой и сложил руки на груди. — Слышал, вы сочетались браком с моей родственницей Гортензией. Надеюсь, знаете, что делаете… Она, безусловно, красивая женщина, но брат говорил, что Гори несносна и совсем не интересуется семейным очагом.

Ривотт собрался было заметить, что, возможно, дело вовсе не в Гортензии, но поймал взгляд собеседника и осекся. Нет! Сейчас Белдон не походил на лягушку, скорее на кобру ровно в то мгновение, когда она накинется со смертельным ударом.

— Я вас не понимаю, — дракей деланно пожал плечами. — Меня брак с Теззи более чем устраивает.

— Думаю, вы очень скоро решите оставить эту женщину, — Белдон поймал взгляд Ривотта и четко проговорил каждое слово: — Иначе в вашей жизни будет куда больше неприятностей, чем сейчас. Гортензия приносит несчастье… — снова ухмыльнулся: — Это я вам как главный королевский зельевар говорю. Брата приходилось чуть ли не каждый день отпаивать разными отварами. Вы же не хотите разделить его участь?

Ривотт сжал кулаки. Да кто этот рыжий такой, чтобы угрожать сыну князя! Не мешало бы указать наглецу его место.