Брачная игра

Она усмотрела в случившемся возможность напомнить о том, насколько она милосердна. Старику-печатнику она даровала прощение, но тут же добавила, что прощать Стаббса и издателя не собирается. Скорее она сама лишится правой руки, чем проявит милосердие к возмутителям спокойствия.

Эшафот соорудили напротив Уайтхолла. Елизавета стояла возле окна, ожидая, когда свершится правосудие. Оно не заняло много времени. Палач взмахнул топором, отрубив Стаббсу руку, что написала злосчастный памфлет. Тогда сочинитель левой рукой снял шляпу и выкрикнул: «Боже, спаси королеву Елизавету!», после чего потерял сознание. Королеву злили хмурые лица собравшихся. Люди явно были на стороне Стаббса. Неужели она злоупотребила доверием и терпением своих подданных? Елизавета спешно прогнала тревожную мысль.

И все же, памятуя об этом, она объявила перерыв в работе парламента, который должен был вынести постановление о ее браке, и обратилась к советникам, спрашивая, как ей действовать в сложившейся обстановке. Те, естественно, затеяли жаркие дебаты. Роберту и Хаттону удалось перетянуть на свою сторону еще пятерых, а Бёрли, поддерживавшему брак, – четырех. Под конец заседания собравшиеся предложили ей выслушать все мнения и отнестись к ним как к собственным мыслям.

– Ваше величество, мы понимаем, что вам будут неприятны слова каждого, кто возражает против вашего брака, – пояснил Бёрли. – Поэтому пусть вашими лучшими советниками будут ваши разум и сердце.

Елизавета и сама понимала: было бы глупо заключать брак с герцогом сейчас, когда этому противятся советники, парламент и народ. Но если она вновь станет тянуть время и выжидать, то упустит свой последний шанс стать женой и матерью. Советники ждали от нее новых вспышек гнева, новых язвительных слов, но она вдруг повела себя чисто по-женски: разрыдалась. Всхлипывая, Елизавета обвиняла всех подряд, что они лишают ее права на счастье, не говоря уже о благополучии страны.

– Я удивляюсь на вас, мои советники. Вы столько лет призывали меня выйти замуж, объясняя это заботой о моем будущем и будущем Англии. А теперь вдруг начинаете сомневаться, так ли это. Теперь вам вроде и не так важно, чтобы у меня появился наследник и продолжил линию Генриха Восьмого. – Здесь она с нескрываемой злостью посмотрела на Роберта. – Я по глупости обратилась к вам за советом. Я надеялась, что вы преодолеете свои личные антипатии и единогласно посоветуете мне завершить переговоры подготовкой к свадьбе. Но вместо этого вы отравляли мне сердце вашими сомнениями. Довольно! Не желаю вас больше слышать!

Голос королевы дрогнул. Воспаленное воображение подбрасывало унылые картины будущего. Одинокие годы, неумолимо надвигающаяся старость. Неужели она так и умрет, не испытав радостей брака и материнства? На этот раз Елизавета действительно хотела выйти замуж. Она делала все, чтобы победить свои страхи перед брачным ложем и деторождением. Хотя по временам они все же накатывали. И теперь получается, что все впустую?

Почему Роберт так жестоко обошелся с ней? Сам-то он сделал выбор и женился, сочтя свои доводы в пользу брака с… вполне убедительными. Тогда кто дал ему право отговаривать ее от брака с герцогом? Разве королева не вправе тоже быть счастливой? Герцог Анжуйский более чем готов пойти на уступки. У них сложился бы прекрасный союз. Неужели Роберт ревнует ее к герцогу? Елизавета прогнала эту дурацкую мысль. Ревность это или что-то иное, но Роберт сумел настроить против брака ее потенциальных союзников. И народ взбаламучен не без его участия.

Волна негодования осушила слезы. Елизавете было невыносимо смотреть на Роберта. Врун! Лицемер! Он столько раз предавал ее, а теперь еще и враг, пытающийся лишить ее счастья, доступного самой последней крестьянке.

Она снова заплакала, чувствуя, как слезы размывают слои румян и пудры на лице. Советники растерянно поглядывали на нее, не зная, то ли пытаться утешать королеву, то ли тихо уйти. Они выбрали второе, покинув зал совещаний и позвав ее фрейлин. Всем было не по себе. Даже те, кто поддерживал брак, испытывали чувство вины. Получалось, что все они умыли руки, побоявшись взять на себя хотя бы малейшую ответственность за ее выбор. Роберту было, пожалуй, горше всего, однако он продолжал считать, что поступил правильно. Он по-прежнему полагал, что брак с герцогом губителен для Елизаветы и для Англии.

Затем советники собрались снова, уже без нее, и продолжили свои отчаянные споры. Все сожалели, что довели королеву до слез. Наутро Елизавете передали, что советники желают ее видеть. По утрам она, дабы сохранить подвижность тела, танцевала гальярду. Елизавета не пожелала прерывать танцы, а советники даже обрадовались. Раз королева танцует, значит не поддалась отчаянию.

Когда она явилась на заседание, ничто в ее облике не напоминало о вчерашней душевной буре.

– Ваше величество, – начал Бёрли, – мы пригласили вас, чтобы объявить о нашей полной и безоговорочной поддержке вашего брака с герцогом Анжуйским.