Брачная ловушка

Венеция, что-то пошептав Доминику, решительно оттащила Мэгги в сторонку. Ее глаза, непроглядно-черные, как у брата, сияли таким внутренним светом, что у Мэгги захватило дух. Венеция переплела свои пальцы с пальцами Мэгги и нежно поцеловала ее ладонь.

— Спасибо, Мэгги.

— За что?

Лицо Венеции посерьезнело.

— За то, что ты сделала. Я знаю, что у тебя наверняка были свои представления о том, когда и как должна состояться ваша с Майклом свадьба, а еще подозреваю, что Майкл ради меня поторопил заключение вашего брака. Ты изменила его. Когда он пришел ко мне с извинениями, он признался, что не понимал, как выглядят со стороны его поступки, пока ты не сказала ему об этом. Но я надеюсь, ты теперь понимаешь, как много значишь для нашей семьи. Ты сделала мне бесценный подарок — возможность еще этим летом стать женой Доминика, — и я этого никогда не забуду. Я так счастлива, что ты теперь одна из нас!

С этими словами Венеция обняла ее. Душа Мэгги разрывалась на части. Жгучая боль раскаяния и нестерпимой тоски поглотила ее целиком, но Мэгги сумела побороть эту боль, прибегнув к опыту многолетнего одиночества.

* * *

Не прошло и часа, как она уже сидела на пассажирском сиденье принадлежавшего Майклу «альфа-ромео» и автомобиль мчался по узким извилистым дорогам, направляясь к озеру Комо. Майкл переоделся в потертые джинсы и неброскую черную рубашку. Волосы его, не стянутые на затылке, привольно развевались на ветру, то и дело скрывая от Мэгги выражение его лица и прибавляя его облику разбойничьей сексуальности, которая успешно воздействовала на ее грешную плоть. Внизу живота родился томительный жар, трусики увлажнились. Мэгги поерзала на сиденье, отгоняя непристойные мысли.

— Что мы будем делать? — напрямик спросила она. — Ты задумывался хотя бы, чем все это кончится? Станем ли мы посвящать в эту историю Алексу и моего брата? Что, если твои родные захотят приехать в Штаты? И как быть со свадьбой Венеции?

Майкл испустил глубокий вздох, точно она забивает голову сущими пустяками, вместо того чтобы уделять все внимание их браку.

— Cara, давай пока что не будем обо всем этом беспокоиться. В нашем распоряжении вся ночь, мы будем одни, и никто нам не помешает. Думаю, этого хватит, чтобы все уладить… с глазу на глаз.

Обжигающий взгляд ясно говорил о том, что и как он намеревается уладить. Мэгги поборола дрожь. Черт побери, да как он смеет манипулировать ею с помощью секса! Она привыкла верховодить в отношениях с мужчинами, и ее такое положение более чем устраивало. Пожалуй, настала пора взять реванш.

— Ах, извини, что я такая глупая! К чему беспокоиться о такой ерунде, как венчание и развод, если можно приятно провести время? Кстати, у меня есть шикарная тема для разговора. Твоя мать сказала, что ты когда-то был гонщиком.

Руки Майкла стиснули руль мертвой хваткой. Да, она попала в яблочко. Глядя, как Майкл с усилием подбирает слова, Мэгги испытала смутные угрызения совести.

— Стало быть, она тебе все рассказала? — негромко произнес он. — С некоторых пор в нашей семье не принято об этом упоминать. Да, в молодости я был гонщиком. Потом отец заболел, и пришла пора возглавить семейный бизнес, поэтому я бросил гонки. Конец истории.

Майкл казался внешне спокойным, но отчуждение, которым вдруг повеяло от него, подсказало Мэгги, что под маской спокойствия скрывается буря чувств. Она смягчила тон:

— Ты был хорошим гонщиком. Ты мог бы сделать профессиональную карьеру.

— Возможно. Этого мы уже никогда не узнаем.

Ветерок трепал волосы Мэгги, окрестные пейзажи со свистом проносились мимо, исчезая позади.

— Ты злишься оттого, что пришлось бросить гонки? — с любопытством спросила она. — Тебе никогда не хотелось управлять «Ла дольче фамилиа», верно, Майкл?

Профиль его казался высеченным из гранита. На скуле перекатывался желвак.

— Разве это важно? — отозвался он. — Я сделал то, что должен был сделать. Ради семьи. Я ни о чем не жалею.

Сердце Мэгги сжалось от сострадания. Не задумываясь, она протянула руку через сиденье и коснулась ладонью его запястья. Майкл, опешив, бросил на нее удивленный взгляд.

— Да, это важно. Доводилось ли тебе хоть когда-нибудь признать и оплакать потерю того, что было тебе дорого? Я не о смерти твоего отца. О твоей мечте. То, к чему ты всегда стремился, было совсем близко, рукой подать — и вдруг его отняли. Я бы от такого взбесилась.

Майкл отозвался на ее слова смешком, однако не оторвал взгляда от дороги.