Брачная ночь

— Гораздо опаснее предоставить его самому себе и собственным фантазиям. — Николас сел рядом с Авророй. — Мальчик одержим страстью, Аврора, которую ничем не вытравишь. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я был таким же в десятилетнем возрасте. Тебе трудно это понять, потому что ничего подобного ты не испытывала, но Гарри не остановится, пока его мечта не осуществится или… пока желание осуществить ее не угаснет. В любом случае ты не поможешь ему, отгораживая от жизни. Он только будет презирать тебя за это и ненавидеть — так же как презирает сейчас мать. Так же как я ненавидел отца.

— Но я несу за него ответственность.

— И конечно, хочешь его защитить. Но ему нужен мужчина в качестве воспитателя, Аврора. Я мог бы ему помочь.

— Он не нуждается в твоей помощи. Ты не научишь его ничему, кроме насилия. Я ненавижу насилие, Николас. После того, что проделывал мой отец у меня на глазах…

— Я не намерен превращать Гарри в насильника, Аврора. Но я научу его постоять за себя. — Аврора молчала, и Николас продолжил: — Ты не можешь держать его подле себя всю жизнь, в маленькой и на первый взгляд уютной тюрьме, которую построила для себя.

Аврора была в отчаянии.

— Но… он еще ребенок. Я не переживу, если с ним что-то случится.

— Тогда доверься мне, чтобы я нашел самый безопасный для него способ удовлетворить свои амбиции.

Аврора не отвечала, и Николас осторожно повернул ее лицо к себе.

— Ты сказала, что доверяешь мне.

Аврора подняла глаза. Николас пристально смотрел на нее. Он ждал ответа.

— Да, я доверяю тебе, — прошептала она.

Лицо его расслабилось, он осторожно провел кончиком пальца по ее губе. Аврора моргнула, и по щеке покатилась слеза.

Закрыв глаза, она смахнула ее.

Но остановиться уже не могла. За первой слезой последовала вторая, и Аврора зарыдала. Николас обнял ее, прижал к себе, и все страхи прошлого, все горе, копившееся в ней годами: деспотизм отца, потеря близких, — все прорвалось наружу потоками слез.

Когда слезы иссякли, Аврора обнаружила, что лежит с ним на койке, уткнувшись лицом ему в грудь, а он нежно гладит ее по голове, и его покрытые щетиной скулы слегка царапают ей щеку.

— Прости, — охрипшим голосом пробормотала она.

— Не надо. — Он достал из кармана платок, вытер ей слезы и поцеловал в лоб.

Аврора лежала не шевелясь, в полном изнеможении.

. — Ты прав, — произнесла она наконец. — Я малодушна.

— Нет, — ласково ответил Николас, — просто ты слишком долго не противилась страху, позволила ему тобой овладеть.

Она вздохнула, когда его теплые губы коснулись ее век.

Вот так бы и лежала всю жизнь в объятиях Николаса, прижавшись к нему, сильному и надежному.

Однако Николас вдруг замер, и сердце его учащенно забилось. Он понимал, что Аврора сейчас ждет от него не страсти, а сочувствия, понимания.

Он хотел успокоить ее, помочь избавиться от страха и отчаяния. Но больше всего он хотел ее.

Губы его словно по собственной воле коснулись ее раскрасневшегося лица. Она шевельнулась, и его плоть зажглась огнем. Он потерял над собой контроль.

Когда он прильнул к ее губам, она слабо запротестовала и попыталась увернуться от поцелуя, но он был настойчив, и вскоре ее губы стали горячими и податливыми.

Внезапно она оттолкнула его и прерывисто задышала, глядя на него своими пронзительно-синими глазами, в которых было смятение.

Он видел, что она хочет его, и убедился в этом, когда коснулся ее шеи и почувствовал бешеное биение пульса.

— Я жажду твоей любви Аврора, — осевшим от желания голосом произнес он. — Но если тебе неприятно, скажи, и я остановлюсь.

Он ждал, напрягшись, как пружина.

Аврора смотрела в его глаза и тонула в их глубинах. Она не хотела его страсти, но перед его нежностью и ласками не могла устоять.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала она, погрузив пальцы в шелк его волос. — Люби меня, Николас.

Глава 18

Он обещал мне райское наслаждение. Не знаю, хватит ли у меня мужества поверить и согласиться.

Он медленно раздевал ее, руки дрожали от неутоленного желания. Она все еще стеснялась своего тела, и он старался быть нежным.

Аврора стояла перед ним нагая. Он вытащил шпильки из ее прически, и волосы рассыпались по плечам. Соски были напряжены, кожа в свете лампы отливала тусклым золотом.

Она сама не понимала, насколько хороша, чувственна. В ее глазах, выражении лица он видел отражение собственного желания — она его хотела так же сильно, как и он ее.

— Аврора, — пробормотал он, целуя ее губы, все глубже и настойчивее проникая в ее тайны. Он чувствовал, как она дрожит, и с трудом сдерживался, чтобы не овладеть ею. Нет, сегодня он будет любить ее не спеша. Не станет торопить события.

Николас оторвался от ее губ и стал раздеваться. Затаив дыхание Аврора смотрела на его великолепное тело, на возбужденную плоть. Он смотрел на нее, и его взгляд завораживал.