Брачная ночь

– Ты еще слишком мал для кредитных карточек, – отвечаю я и, подняв с пола его штанишки, аккуратно укладываю их на обтянутую бархатом скамью.

– Вот тебе карточка, – неожиданно говорит Лоркан и протягивает ему карточку постоянного клиента «Старбакса». – Срок действия закончился, – объясняет он мне.

– Ух, ты! Здорово! – восклицает Ной и запихивает карточку в специальное отделение бумажника. – Я хочу, чтобы мой кошелечек был битком набит всякими карточками, как у папы!

Я как раз собираюсь отпустить едкое замечание по поводу набитого всякой дрянью бумажника Дэниела, но бросаю взгляд на Лоркана и сдерживаюсь. Не стоит демонстрировать озлобленность и обиду, вспоминаю я наставления своего адвоката. Придется и дальше разыгрывать из себя фею добра и света.

– Папе приходится много трудиться, чтобы заработать побольше денег, – говорю я с фальшивой улыбкой. – Мы должны гордиться им, Ной.

Но сын меня уже не слышит. С пронзительным «Джеронимо!!!![52]» он со всех ног несется к бассейну и солдатиком прыгает в воду. Брызги, естественно, летят во все стороны и попадают на стоящую чересчур близко к краю бассейна блондинку в мини-платье. Блондинка с негодованием отшатывается, стряхивая с ног капли.

– Прошу прощения! – дружелюбно кричу я ей. – Впредь будьте осторожнее, не стойте у воды, иначе вас непременно кто-нибудь обрызгает.

Ной тем временем плывет кролем (как он его себе представляет). Брызгается он ужасно, поэтому и посетители, и официанты недовольно на него косятся.

– Готов спорить на что угодно: Ной – первый человек, который когда-либо купался в этом бассейне, – с усмешкой замечает Лоркан.

Пока мы наблюдаем за Ноем, в бар заходят Ричард и еще несколько человек, которые летели с нами на Иконос. Выглядит Ричард не лучшим образом – он побледнел, осунулся, щеки ввалились, и мне становится его жалко.

– А-а, вы здесь, – говорит он и тяжело опускается на скамью. – От Лотти есть что-нибудь?

– Да. И хорошая новость заключается в том, что их брак все еще может быть аннулирован без всяких проблем, – говорю я, чтобы немного его подбодрить.

– Ка-ак?! – удивляется Лоркан, со стуком опуская свой бокал на столешницу. – Они до сих пор не… Да что с ними такое?!

– У Лотти был приступ аллергии, – я с беззаботным видом пожимаю плечами. – Какой-то бестолковый массажист использовал арахисовое масло или что-то в этом роде, и Лотти вся распухла.

– Арахисовое масло? – Ричард в тревоге вскидывает на меня глаза. – Надеюсь, все обошлось? Она хотя бы показалась врачу?

– Думаю, с ней все в порядке, не волнуйся, – говорю я, но Ричард не успокаивается.

– Аллергические реакции могут быть очень опасны, – говорит он. – И Лотти отлично это знает. Почему она не предупредила персонал, что ей нельзя употреблять арахисовое масло ни в каком виде?

– Не знаю, – уклончиво отвечаю я. – А что это у тебя? – добавляю я, спеша переменить тему и показываю на листок бумаги, который Ричард держит в руках.

– Ничего, – так же уклончиво отвечает он и пытается спрятать бумагу за спиной. – Так… ничего особенного.

– А все-таки? – к нам вприпрыжку подбегает Ной, закутанный в шикарное черное полотенце, и я опускаю руки ему на плечи.

– Вообще-то… – Ричард свирепо смотрит сначала на меня, потом на Лоркана – мол, только попробуйте засмеяться. – Я начал сочинять для Лотти поэму. На французском.

– Ну и молодец, – говорю я и одобрительно киваю. – А можно посмотреть?

– Я, собственно, еще не закончил. – Ричард нехотя протягивает мне свое творение.

– «Je t’aime, Lottie, Plus qu’un zloty»… – читаю я и растерянно смотрю на Ричарда, не зная, что сказать. – Что ж, начало неплохое…

– «Я люблю тебя, Лотти, люблю больше чем зло́тые[53]», – переводит Лоркан. – Ты это серьезно?

– К «Лотти» очень трудно подобрать рифму, – обиженно говорит Ричард. – Сам попробуй.

– Бегемотти, – тут же предлагает Ной. – Это же так просто, дядя Ричард!.. Я люблю тебя, Лотти, ты моя бегемотти… Или – обормотти.

– Спасибо, Ной, – ворчит Ричард. – Неплохо, но… Лучше я все-таки подумаю еще немного.

– Нет, правда, у тебя получились очень хорошие стихи, – поспешно говорю я. – И вообще, главное – намерение…

Ричард одной рукой выхватывает у меня свое творение, а другой тянется к барному меню. На титульном листе крупным шрифтом напечатано «Изысканные болгарские блюда», внутри на отдельных листках помещены списки легких блюд и закусок.

– Это ты правильно придумал – нам всем не помешает немного подкрепиться, – говорю я. – А там, глядишь, и рифма подходящая найдется!

Ричард быстро пробегает глазами меню, потом знаком подзывает официантку.

– Что будете заказывать, сэр? – спрашивает она с улыбкой.

– У меня к вам несколько вопросов относительно «изысканных болгарских блюд», – говорит Ричард, строго глядя на девушку снизу вверх. – Вот у вас тут значится «Салат Триколор». Разве это болгарское блюдо?

– Сейчас узнаю, сэр, – улыбка официантки становится еще шире.

– А «Шаурма из курицы» – разве это национальная болгарская еда?

– Я уточню, сэр. – Официантка что-то быстро черкает в своем блокнотике.

– Ричард! – я незаметно пинаю его в лодыжку. – Перестань.