Брачные игры

– Вы собирались просветить меня насчет вчерашнего дня. Дуглас усмехнулся. Напрасно он надеялся, что сумеет отвлечь ее от главной темы. Он наслаждался ее обществом, как и в первый вечер, и хотел бы сохранить с ней легкие дружеские отношения, вдруг с удивлением осознав, что для него очень важно, как она воспримет обещанный им рассказ. Что-то изменилось в его представлении о Честити Дункан. Он больше не мог воспринимать ее как пустую и избалованную дамочку. А что, если он неправильно понял ее реакцию на увиденное в больнице Святой Марии и принял вполне естественный шок за отвращение только потому, что не ожидал ничего другого?

Ему отчаянно не хотелось говорить ей правду, рискуя разрушить их крепнущую дружбу, но, взглянув на ее решительное выражение, упрямую складку пухлых губ и вызов, сверкавший в глубине ореховых глаз, Дуглас понял, что она не позволит ему смолчать. Что ж, так тому и быть.

– Вам показалось странным, что я веду прием больных в городских трущобах? – начал он с вопроса.

– Еще бы! Вы же говорили, что у вас практика на Харли-стрит. – Честити остановилась, глядя на него снизу вверх со смесью любопытства и настороженности. Ее шляпку припорошило снегом, и страусовое перо поникло под его тяжестью.

– Пойдемте. – Он взял ее под руку, увлекая вперед. – Скажите мне, Честити. Что, по-вашему, может заставить врача лечить бедных, нищих людей?

Честити нахмурилась. Она догадывалась, что он проверяет ее и многое зависит от ее ответа.

– Кто-то же должен, – проговорила она. – То, что они бедны, еще не значит, что они не болеют. Скорее наоборот, судя по тому, что я видела.

– И каких врачей, по-вашему, они заслуживают? Честити задумалась, глядя на свои ноги, ступавшие по свежевыпавшему снегу.

– Обычных, полагаю, – подняла она на него глаза. – А разве бывают другие?

– Да, неквалифицированные.

– О! – Она начала понимать, куда он клонит. – Вряд ли такая работа хорошо оплачивается.

Дуглас улыбнулся скорее горькой, чем веселой улыбкой.

– Лекарства тоже недешево стоят.

– О! – опять повторила она, вспомнив, что почти все пациенты выходили из его кабинета с теми или иными лекарствами. Теперь она поняла. – Выходит, вы должны еще и обеспечивать их лекарствами.

– И чтобы продолжать их лечить, я должен иметь средства, – заключил он.

Честити вытянула губы, безмолвно свистнув в знак понимания.

– Вы хотите сказать, что те бедняги из Эрлз-Корт и есть ваша основная забота, Дуглас? Что вы собираетесь лечить богатых только для того, чтобы заботиться о бедных?

– Совершенно верно. – Он не мог определить, как она отнеслась к его откровению, но ему нравилось, что она хотя бы пытается взглянуть на ситуацию под разными углами.

Честити подняла на него сияющий взгляд, улыбнувшись с такой искренней теплотой и пониманием, что его сердце воспарило.

Она вытащила руку из муфты и вложила ее в его ладонь.

– По-моему, вы делаете замечательное дело, Дуглас, просто великолепное.

Ей вдруг стало неловко при мысли, что она невзлюбила доктора вначале и презрительно отзывалась о нем в разговоре с сестрами. В сущности, она оклеветала хорошего человека. По-настоящему хорошего. И его резкость, высокомерие и даже грубость по отношению к ней ничуть ее не оправдывают. Человек, который так самоотверженно помогает тем, кто действительно нуждается в помощи, может позволить себе иронические замечания о богатых ипохондриках. И конечно же, ему нужна богатая жена, чтобы выполнить его миссию.

Что ж, она поможет ему найти такую.

Дуглас улыбнулся и крепче сжал ее руку:

– Теперь вы понимаете, почему я просил вас хранить молчание?

– Ну, это я всегда понимала, – кивнула Честити. – Чего я не могла понять, так что вы там делаете. Вы не произвели на меня впечатления альтруиста, посвятившего себя благородной миссии.

– Едва ли я могу претендовать на столь высокое звание, – усмехнулся Дуглас, взглянув на часы. – Нам придется нанять экипаж. В три часа придет богатый пациент, и я не хотел бы заставлять его ждать.

– Конечно. – Честити отняла у него свою руку. Внезапно ее пробрала дрожь, несмотря на теплое пальто, и она подняла воротник.

Дуглас снял свой теплый шарф и остановился, повернув ее лицом к себе. Он обмотал шарф вокруг ее шеи и заткнул концы за отвороты пальто, действуя быстро и деловито, с сосредоточенной морщинкой на лбу. Но, когда его руки переместились ей на плечи, расправляя мягкую шерстяную ткань, его движения замедлились. Внезапно он склонил голову и чмокнул ее в кончик носа. У Честити перехватило дыхание, но она постаралась сделать вид, будто ничего особенного не произошло. Дуглас поднял голову и рассмеялся.

– Ваш бедный носик покраснел от холода. Мне давно уже хотелось согреть его, – объяснил он свой поступок.

– Вот еще! Невинный повод для подобных выходок! – чопорно произнесла Честити, отстранившись от него и неосознанно потирая кончик носа затянутой в перчатку рукой. Шарф хранил тепло и запах его кожи, и ее щеки внезапно загорелись, несмотря на холод.

– Я хотел как лучше, – отозвался Дуглас с ухмылкой, в которой не содержалось даже и намека на раскаяние.