Брачные игры каннибалов

Одним словом, во второй половине девятнадцатого века жизнь на Кирибати была полна греха. А где грех, там и миссионеры. Впервые они появились на Гилбертовых островах в 1852 году: тогда Американский совет уполномоченных иностранных миссий отправил на Маршалловы острова три миссионерские семьи. Те высадились на Бутарирари, и, скажу честно, мне очень жаль, что меня тогда там не было. Ричард Рэндалл выступал в качестве переводчика. Миссионеры вручили Библии и письмо от короля Гавайев Камехамехи IV верховному вождю Бутарирари. Верховному вождю На Кайэа было четырнадцать лет. Мысли его были заняты абсолютно тем же, чем и у большинства четырнадцатилетних мальчиков, поэтому он задал миссионерам лишь один вопрос: разрешена ли в христианстве полигамия? Получив отрицательный ответ, На Кайэа решил дождаться мормонов. Я прекрасно представляю, как Ричард Рэндалл провожал миссионеров обратно на корабль. «Ну, ребята, рад был с вами познакомиться. Что? А… эти четыре голые женщины? Нет, что вы, мы просто друзья. Всего хорошего. Пока».

Прошло немало времени, прежде чем христианство смогло заменить традиционную веру ай-кирибати. Лишь в середине двадцатого века большинство жителей острова обратились в христианство. Странно, что процесс не затянулся еще дольше. Представьте себе типичного жителя Кирибати девятнадцатого века: он курит, пьет кокосовый самогон, ходит голым, танцует и может совокупляться с кем угодно. Чтобы заставить его изменить свой образ жизни, миссионерам понадобилось бы немало усилий. Первым, кто взял на себя эту задачу, был Хирам Бингам, скромный американец, выпускник Йельского университета, приехавший на Абайанг в 1857 году по поручению Миссионерского совета. С ним была жена, чтобы исключить вероятность соблазнения смуглой дикаркой. Бингам сразу понял, что работа предстоит непростая.

При виде этих голых людей – мужчин, мальчиков, девочек и полуобнаженных женщин, – их крайней нищеты, почитания ложных богов, крайне развязных манер и обычаев, великой похотливости, безграничной лживости, жадности, вороватости, воинственного настроя и кровавых драк и полного отсутствия представлений о Страшном суде Господа нашего Иисуса Христа, мне сразу захотелось проповедовать им истину.

С этой целью Бингам взялся за изучение «безбожного языка, на котором крикливые туземцы лаяли что-то мне в уши». Освоить безбожный язык ему удалось. Вообще-то, именно ему мы обязаны тем, что у ай-кирибати появилась письменность, хотя из вредности он оставил в алфавите только половину букв. В 1890 году миссионер завершил перевод Библии на местный язык. На этом его миссионерские успехи и закончились. На его службы никто не ходил, а те, кто ходил, по словам Бингама, «очень медленно учились вести себя подобающе в доме Господа нашего. Большинству из них не было дела до истины. Они просто растягивались во весь рост и засыпали. Некоторые смеялись, разговаривали, ходили с места на место». Первые два новообращенца вскоре перешли обратно в язычество, а Абайанг охватил затяжной период пьяного отупения и войны между кланами.