Брачные клятвы леди Макбрайд (СИ)

   Словно опровергая слова лорда Пэрра,тент шевельнулся. Сердце забилось с удвоенной силой – жив, жив! Я взволнованно подалась к краю, застыв над пропастью.

   «Склон не пологий, но все же не отвесный, да и от скатившейcя повозки до сих пор остался заметный след, позволявший проложить достаточно безопасный маршрут. Не для лошади, конечно. Но если на своих двоих...»

   – Надо спуститься.

   – Шутишь? - пораженно выдохнул Монти за спиной. - Невозможно! Ты же видишь, что стало с повозкой. Тоже будет и с нами, если только попробуем сунуться вниз. А до ближайшего спуска в ущелье миль двадцать пять, не меньше. ? потом столько ?е придется пройти вдоль русла реки, чтобы оказаться на нужном месте. Если циркач и правда жив, он вряд ли продержится… Хейзел,ты меня слушаешь? Хейзел? Хейзел!

   Отчаянный крик Монти эхом разнесся по ущелью.

    Но я его не услышала.

    В ушах ревел ветер и отчаянно стучало сердце, перед глазами в облаке поднятого снега мелькали обледенелые выступы, каменные стены и редкие узловатые деревья. Юбка мешалась, сковывая движения, колени подгибались, в боку кололо. Но я знала : главное – не останавливаться. Меня вела магия,и только всецело отдавшись чутью и незримым вихрям энергетических потоков, я имела хоть какие-то шансы добраться до дна ущелья живой.

   ? я должна была добраться живой – ради раненого циркача, ради друзей, ради тех, кто ждал меня дома.

   Быстрее, быстрее!

    Главное, не останавливаться и не задумываться.

   – Хе-е-е-ейзе-е-е-е-ел….

   Ш-ш-шурх!

   На последнюю дюжину футов концентрации все же не хватило. Колени подломились. Сбившись с шага, я покатилась кубарем, запутавшись в собственных юбках,и распласталась на пологом берегу.

   – Хейзел! – oтразился от скал далекий отчаянный крик Монти.

   Ох...

   Стиснув зубы, я кое-как поднялась, отряхнула от снега плащ и платье и помахала лорду Пэрру, сходящему с ума от беспокойства. Отсюда стоявший наверху друг казался маленьким, не больше пары дюймов.

   И как я только шею не сломала? Чудом, не иначе...

   – Я в порядке! – задрав голову, прокричала я. – Со мной все хорошо.

   – Безумица, - ответил друг с изрядной долей облегчения и раздражения в голосе. - Хейзел Макбрайд,ты просто сумасшедшая!

   Я пожала плечами – что тут возразишь, когда отец постоянно твердил то же самое, ворча на упрямство босоногой троу холмов? И, подобрав юбки, занялась тем, ради чего я и совершила этот самоубийственный спуск в ущелье. Тем более что человек под куполом тента вновь шевельнулся и тихо застонал, вызвав нетерпеливое оживление у кружащихся над нами воронов.

   – Сейчас, сейчас, - морщась от боли в перетружденных мышцах, я заковыляла к разбитой повозке. - Помощь уже близко.

   Убрать придавившие несчастного циркача обломки оказалось той еще задачей – особенно из-за того, что приходилось действовать как можно осторожнее на случай наличия у него серьезных травм. Но я справилась. Разломала треснувшие деревянные рамы, откинула в сторону плотную парусину порванного тента. И охнула от узнавания.

   Передо мной на боку, неестественно скрючившись, лежала знакомая темноволосая девчонка-подросток в несуразно легком для юлльской погоды твидовом платьице без плотной нижней юбки – та самая, которая в лагере бродячих артистов подливала воду в гадательную чашу Саара. Рийта… кажется. Придавленная облом?ами телеги, она не сумела выбраться,и потому спасалась от холода как могла, сжавшись в комок и накрывшись всем, до чего смогла дотянуться. Она дрожала в полубреду, не замечая ничего и никого вокруг. Тоненькая струйка пара, вырвавшаяся изо рта, была едва заметна.

   И,тем не менее, циркачка была еще жива.

   Опустившиcь на колени перед девочкой, я скользнула руками – вверх, вниз – над неподвижным телом, прислушиваясь к ощущениям и покалыванию в пальцах. Хвала богам, опасных переломов и внутренних кровотечений, существенно искажавших магические потоки, не было. Небольшие изменения в области левого предплечья и придавленного боком повозки бедра говорили о возможных трещинах в костях, а магический хаос в области головы свидетельствовал о сотрясении – к счастью, не сильном. На ушибы и гематомы я решила пока не обращать внимания – этим можно было заняться в последнюю очеpедь.

   Куда серьезнее было другое.

   Судя по начавшей синеть коже, ледяной на ощупь, и редкому прерывистому дыханию, девушка провела на дне ущелья несколько часов – огромный, невероятный срок для раненого человека, не способного толком ни пошевелиться, ни согреться. Холод уже подбирался к ней, вгрызаясь ледяными зубами в беззащитные руки и ноги в грубых чулках из овечьей шерсти. Но сердце, пусть и слабея с каждой минутой, еще билось. Юная циркачка изо всех сил цеплялась за жизнь, отказываясь сдаваться.

   Не сдамся и я.

   Я сделала то, что могла – упершись спиной в придавивший ноги девчонки борт сломанной повозки, разогнулась, отбрасывая прочь тяжелый, почти неподъемный деревянный обломок. А потом, положив руки крест-накрест на ее солнечное сплетение, разогнала энергетические потоки в теле циркачки, заставив магию быстрее циркулировать по телу.