Брачные контракты

— Кир Стефания, не очень далеко. Вы всегда туда пешком ходили.

Ох ты… И на «вы», и «кир Стефания»… Возможно, это и к лучшему. Кана слишком мягкая, чтобы идти против сестры. А вот доносить на меня она вполне может. И даже не будет считать, что делает что-то гадкое. Не считает же она моего жениха неудачной партией. Как она тогда сказала про него, когда я выспрашивала? «Справный»… Ага, справный. Только забыла упомянуть, что жених больной. И ведь думаю, не одна она понимает, что Жожель этот пытался девочку изнасиловать. Но – нет, все будем стыдливо молчать и отводить глаза. Так что пусть я буду кир Стефания.

Когда ни на кого не полагаешься – не получишь плевок в спину. Это я прекрасно запомнила по своей прежней жизни.

— Завтра проводишь меня в храм, Кана.

— Слушаюсь, кир Стефания.

___________________________________________

Успокаивающий сироп госпожи Уинслоу (морфий).

В 1849 г-жа Шарлотта Н. Уинслоу предложила всем свой Успокоительный Сироп. Коктейль, который объединил компоненты, такие как карбонат натрия и аммиак, возможно, был относительно безопасен – за исключением одного момента: он содержал 65 мг. морфия. Сироп был популярен для успокоения маленьких детей во время прорезания зубов и других недугов. Нью-Йорк Таймс написали, что эффект сиропа был «как волшебство; малыш быстро засыпает, и вся боль и нервозность исчезают». К сожалению, дети стали часто погибать от передозировки морфием. Американская Медицинская ассоциация осудила сироп, как "детоубийцу" в 1911 г., несмотря на то, что он оставался на рынке Великобритании до 1930 г.

Глава 7

Проснулась я от шума за дверью – Кана возилась в комнате с посудой и тихонько звякала серебром под скрипучее бурчание своей сестры. Терпеливая она всё же женщина.

Есть вместе с Вассой я не захотела. Неторопливо умылась, нашла платье, которое мне сегодня понадобится, оделась.

Завтракать я предпочла в своей комнате и Кана безропотно накрыла мне стол. Сладкая каша со сливками, тёплые ванильные булочки и совершенно божественный кофе! Аромат его я почувствовала ещё до того, как села завтракать. Но у меня на столе в кувшине была простая вода. Мне опять пришлось надавить на Кану. Я слышала, как она ходила спрашивать разрешения у Вассы и готовилась к очередной перепалке, но Кана вернулась, неся красивую джезву и сахарницу. Я получила свой утренний допинг! Это несколько примирило меня с действительностью.

После завтрака, подождав, пока поест Кана, я надела дурацкий чепец и мы, наконец-то, вышли на улицу. Дом, довольно большой, из песчаника, стоял на взгорке, но из-за разросшейся небольшой рощицы ту самую Мончу я всё ещё не видела. Широкая дорожка больше напоминала аллею – по обе стороны, густо сплетая ветви, стояли совсем ещё голые деревья. И только с середины склона через ветки я увидела первый дом. Он был скрыт от дороги высокими зацветающими деревьями. Не знаю, яблони или что-то другое.

— Кана, что это такое?!

— Так это семьи Суров дом.

Я даже не представляла, что бывают такие дома. Более, чем странное строение! Как-будто великан-младенец взял и слепил вместе кучу различных домов и домиков. Все полуторноэтажные, с каменным первым этажом и фахверковой надстройкой, но с разными окнами, разной формой крыш и крылечек. И все – сросшиеся между собой!

— Кана, а почему у них отдельные входы?

— Так детей когда отделяют – они пристраиваются. Вот, кир Стефания, которая часть в центре – там сейчас старший сын Суров живёт с женой и детьми. А раньше там прадед его жил. А младшим – пристраивают.

— Кана, а почему нельзя сделать отдельные дома?!

— Так налог на каждый дом платить придётся. А это всё – один дом считается.

— Это сколько же сейчас здесь семей живёт?

— Ну, вот считайте, кир Стефания, сами Суры-старшие, у них четверо детей было, дочку выдали замуж, а сыновья тут пристраивались. А у сыновей тоже дети взрослые уже… Суры-старшие помрут – их дом займут те внуки, что ещё не обзавелись своим. А не помрут – так будут всем кагалом новое пристраивать.

Всего я насчитала в этом странном доме восемь крылечек. Возможно, что и ошиблась – слишком часто загораживали этот человейник садовые деревья.

— Кана, а чем они живут?

— Так землю вашу пашут, кир Стефания. Огород у них огроменный. Средний сын у них овец держит, зимой девки ткани вырабатывают. Богатая семья получается.

Мне такой колхоз показался несколько странным, но следующий дом был ещё длиннее. Мы прошли уже пару километров, а эти забавные дома всё не кончались.

А вот людей на улице я практически не видела. Только пару раз мне кланялись молодые женщины, одетые в похожие на мой чепец головные уборы и аккуратные холстинковые платья. Одна из них попалась нам навстречу с большой корзиной, прикрытой белой салфеткой. Вторая сидела на низенькой скамеечке в ажурной тени раскидистого дерева и вязала, а рядом с ней возились трое малышей. Увидев меня и Кану, она торопливо встала и низко поклонилась. А потом долго-долго смотрела нам вслед, заслонив лицо ладонью от солнца.