Брачные союзы Дома Романовых

Семнадцатый век наложил печать на всю жизнь будущей императрицы: она видела своими глазами, как ее энергичный дядя, царь Петр Алексеевич, обрезал бороду у старой Руси, на одряхлевшее от неподвижности, но по сути здоровое тело которой надевалось новое платье. Так росла Анна под впечатлением беспощадной ломки, и семилетним ребенком царевна вступила в новое, восемнадцатое столетие.

В 1709 году царевне Анне исполнилось шестнадцать лет, и Петр I задумал немедленно выдать ее замуж. Укрепляя международный авторитет России, великий реформатор стремился установить родственные связи своего царствующего дома с правящими династиями европейских государств. И эту линию он проводил активно. Успешно решив вопрос о свадьбе своего сына, царевича Алексея, русский царь, руководствуясь политическими соображениями, нашел жениха и для царевны Анны в лице герцога Курляндского, Фридриха-Вильгельма, племянника прусского короля.

Петр I давно был в дружеских отношениях с отцом жениха Анны Иоанновны, герцогом Фридрихом-Казимиром. Весной 1697 года, во время своего первого путешествия за границу, юный русский царь впервые посетил Митаву. Его посольство, как известно, было довольно многочисленным (почти 800 человек) и было принято с большими почестями. Этот прием был весьма ощутим для казны герцога.

Когда свита «господ великих послов из Москвы» остановилась в миле от города, навстречу ей герцогом был послан церемониймейстер с отрядом гвардейцев и четырьмя парадными каретами, запряженными шестериком. Вблизи города царское посольство было встречено почетным караулом из граждан Митавы, стоявшим шпалерами по обе стороны дороги; их также приветствовали два взвода рейтаров в парадных мундирах на лошадях; за ними следовала герцогская гвардия с двумя трубачами, шесть русских трубачей в красных мундирах с серебряными галунами, двадцать русских кавалеров в блестящих мундирах на лошадях, а также вся герцогская придворная свита в парадной одежде.

Парадная царская карета была запряжена шестью лошадьми буланой масти, гривы и хвосты которых перевивали красные с золотом ленты. Эта карета была обита изнутри золотою парчою с алым бархатным сиденьем, расшитым золотом и серебром. В ней находились Франц Лефорт, Федор Головин и Прокопий Возницын. Карету сопровождали 24 московских гайдука в ярко-красных ливреях с большими серебряными шнурами. За ними следовали рейтары и лакеи герцога, а далее на лошадях – многочисленные московские пажи и лакеи в парадной одежде.

При выходе русских послов из парадной кареты из всех крепостных орудий герцогской резиденции раздался залп салюта. В течение восьми дней герцог с отменным великолепием принимал русских гостей, развлекая их всевозможными забавами и увеселениями. В составе посольства, но совершенно инкогнито, находился и сам Петр I, который имел с герцогом три тайные дружественные беседы. Когда герцог привел к царю пятилетнего сына, принца Фридриха-Вильгельма, Петр, лаская ребенка, шутя обещал женить его на русской царевне. Обещание это, как мы увидим позже, царь привел в исполнение.

Во второй раз Митавский замок вновь увидел в своих стенах русского царя в 1705 году. В то время уже раздавались громы Северной войны, охватившей все балтийское побережье, в том числе и маленькую Курляндию, занятую шведскими войсками корпуса Левенгаупта. Курляндия, фактически оставшаяся без правителя, быстро была занята шведами. Герцога Фридриха-Казимира уже не было в живых, а за малолетством Фридриха-Вильгельма герцогством управлял его родной дядя – Фердинанд, за которым, вопреки желанию курляндского дворянства, польский король Август II утвердил регентство.

В августе 1705 года Митаву, занятую шведами, осадили русские войска во главе с самим Петром I. После двухнедельной осады, во время которой все неприятельские вылазки были отбиты с большим уроном для шведов, последним отправлено было 1 сентября письмо, в котором Петр заявил, что если замок не сдастся, то пусть неприятель не надеется «добрый аккорд получить». Наконец 4 сентября 1705 года замок сдался, причем победителю достались 900 человек пленных, около 60 орудий и множество пороху, свинца и других воинских припасов.

Во время встречи с прусским королем Фридрихом I в октябре 1709 года Петр I договорился с ним о браке юного герцога с одной из русских царевен. Фридрих-Вильгельм, воспитывавшийся в Пруссии, достигнув совершеннолетия, возвратился в 1710 году на родину, в Митаву, в качестве герцога Курляндского. Весной этого же года он получил из Москвы портреты Прасковьи, Анны и Екатерины, дочерей Иоанна Алексеевича. Герцог, никогда не видевший их, свой выбор почему-то сделал именно на смуглой, угрюмой и рябой Анне, хотя, например, нельзя было не заметить бойкой и румяной царевны Екатерины.