Брачный договор

«Около моей работы. Дайте нам несколько минут. Не хочу спугнуть».

Я ожидал получить истеричное сообщение с кучей вопросов, но надо отдать должное матери Изабель: она поняла, что действовать надо осторожно, и написала только:

«Большое спасибо. Жду сообщения».

Я вернулся за столик.

– Спасибо. – Изабель высыпала сахар в кофе.

Судя по ее виду, она не спала всю ночь.

– Что, опять родители? – сказал я, складывая газету.

– Угу.

– Я написал твоей маме, пусть знает, что с тобой все хорошо и что ты тут, со мной.

Изабель покраснела и отвела взгляд. Похоже, в ее душе боролись злость и облегчение.

– Ладно, пусть.

– Поесть хочешь? Тут рядом продают буррито. Я угощаю.

– Не надо, спасибо.

– Нет, правда. – Я закрыл ноутбук и убрал его в сумку. – Тебе совершенно точно нужно поесть. – Я встал и пошел к двери.

Изабель пошла за мной.

Я мысленно похвалил себя за то, что выманил ее из кафе. Обычно на ходу легче разговориться, чем сидя в четырех стенах под взглядами посторонних. По дороге Изабель немного расслабилась. Ей шестнадцать, но в каких-то вопросах она ведет себя как маленькая. Ее, в отличие от остальных подростков из группы, развод родителей застал врасплох. Обычно дети предчувствуют такое за несколько месяцев. Многие даже испытывают облегчение, когда родители объявляют им новость. По словам Изабель, все было здорово, никто ни с кем не ссорился. Она думала, что родители счастливы в браке, – и вдруг неожиданно мать сообщила ей, что уходит от отца, чтобы больше «не лгать себе».

– Меня вроде как не должно волновать то, что она теперь живет с женщиной. – Изабель выкинула стаканчик из-под кофе в урну. – А меня это бесит. Отца жалко. Ладно бы к другому мужчине ушла, может, они бы тогда еще помирились потом.

– Если бы она ушла к мужчине, было бы лучше? – мягко спросил я.

– Да не знаю я, – сердито сказала Изабель, злясь не на меня, а на весь мир. На мать, которая, по ее мнению, разрушила счастливую семью. – Ну, то есть, что она раньше не понимала, что ли? Зачем было замуж за отца выходить? У меня есть друзья-геи, так они еще в школе все про себя поняли. А тут человек дожил до сорока трех лет, – и в один прекрасный день у него все поменялось?

– Поколение твоей мамы жило по-другому.

Мы молча прошли еще квартал. Видно было, что Изабель мучает какая-то мысль, и наконец она решилась ее высказать:

– Папе было бы намного легче, если бы она поняла раньше. Я все время думаю, что у него могла быть другая жизнь, и тогда он не остался бы сейчас один. Представляете, он каждую неделю откладывал деньги по чуть-чуть, чтобы, когда они выйдут с мамой на пенсию, купить домик на берегу океана! Мама любит океан, и он хотел ей такой вот шикарный подарок сделать. Двадцать лет мечтал об этом, представлял, как она обрадуется, и что?

– Да, грустно, – сказал я.

Изабель посмотрела на меня.

– Ведь получается, что мое счастье – то, что я вообще существую, – построено на папином несчастье. Но я бы все равно выбрала родиться, а не чтобы он был счастлив. Я плохая?

– Выбор изначально неправильный. Твои родители сами решили быть вместе, а потом уже у них родилась ты. И никакие твои мысли и чувства не смогли бы это изменить. Одно я знаю точно: родители тебя очень любят. И ни один из них, поверь мне, не променял бы тебя на другую жизнь.

Мы прошли мимо кинотеатра, где висела афиша «Матрицы», поэтому разговор перешел на кино. Изабель сказала, что в школе нарисовала и смоделировала длинный черный плащ, как у Нео. Меня снова поразило то, что интеллектуально и по уровню развития способностей она значительно опережала свой возраст, а представление о реальном мире и о человеческих взаимоотношениях у нее еще не вполне сложилось. В последнее время я вижу такое сплошь и рядом. Современные дети много знают и быстро схватывают информацию, однако понимать самих себя и окружающих учатся медленнее, чем мы в свое время. Мои коллеги часто говорят, что это из-за смартфонов и видеоигр, но я не уверен, что причина только в них.

– Ну вот, пришли, – объявил я. – Тут лучшие буррито в Ричмонде. Ты с чем будешь?

– Я сама закажу. – Изабель направилась к прилавку и уверенно сделала заказ: буррито с говядиной и рисом, без фасоли, с зеленым соусом. И все это на испанском – вот что значит ребенок вырос в Сан-Франциско. Я заказал то же самое плюс жареную картошку с соусом гуакамоле и взял еще две бутылки фанты из холодильника.

– А я видела вашу жену на ютьюбе, – сказала Изабель, открывая фанту. – Четыре концерта посмотрела. Она такая классная!

– Да, – сказал я. – Так и есть.