Брачный экстрим. Школа «Челси».

С тех пор Юлька стала бывать у нас почти каждый день, я привыкла к ней и очень скучала, когда она не приходила. Если, не дай бог, родителям пришло бы в голову лишить меня ее общества, думаю, для меня это закончилось бы диким стрессом. Больше Юльки я любила только своего отца – веселого, добрейшего, отличного от всех человека. Мы чувствовали себя как за каменной стеной и не забывали благодарить судьбу за то, что он у нас такой. Маму, конечно, я тоже любила, но в глубине души ставила ее на третье место. Все-таки она иногда бывала строга, делала замечания, а порой орала во весь голос – всегда на меня, а на младшего брата Андрюшку – никогда. Папа – другое дело. Он был весь мой. Все говорили, что мы очень похожи. Я лично находила его самым красивым мужчиной в мире и, конечно, собиралась за него замуж, когда вырасту. Он, впрочем, был солидарен со мной и частенько говорил: «Ты у меня самая красивая девочка в мире. Пойдешь за меня замуж, когда вырастешь?» Мама смеялась в такие моменты. Нам было хорошо, вы понимаете, нам реально было хорошо вместе. Мама любила возиться с Андрюшкой, а я была любимая и единственная папина дочка – кровиночка, крошка, роднушка, любимка – так он меня называл, когда мы с ним ходили или гулять, или в гости, или просто смотрели телевизор. Я не любила откровенничать с мамой на эту тему, потому что боялась, что она будет переживать. Я была маленькой и оттого – немного глупой. Папиной любви хватало на всех – мама не собиралась ревновать меня к родному отцу, а тем более его – ко мне. Она тоже была счастлива и поэтому не обращала внимания на пустяки. У мамы было огромное доброе сердце, она с распростертыми объятиями принимала всех моих знакомых, тем более Юльку. Мама отлично понимала ее положение и всеми силами старалась хоть немного поделиться с ней материнским теплом. Юлька не возражала, только иной раз с грустью говорила:

– Почему так бывает – одним все, а другим – ничего? За что же меня так Бог не любит?

Мама смеялась в ответ на ее причитания:

– Подожди еще, «любит – не любит»! Найдется такой, который полюбит тебя так, что сразу за всех отдаст тебе любовь. – Мама обнимала Юльку и нежно гладила ее по пушистой голове.

Папа тоже подключался к сеансу психотерапии:

– Найдется, даже не сомневайся, девочка.

У него был красивый раскатистый голос, он помимо прочего еще и отлично пел. Иной раз мы дружно запевали в гостиной, включив караоке. Еще иногда Юлька показывала нам чудеса акробатики. Когда она выполняла свои трюки, казалось, что у нее вообще нет костей, позвоночника, что она прямо гуттаперчевая. Мы восхищались ею, она прочно вошла в состав нашей семьи на правах дальней или ближней, но уж точно неотделимой родственницы. Во всех семейных мероприятиях одно место было зарезервировано под Юльку – будь то театр, бассейн, поход в гости или даже поездка на море. Так продолжалось почти семь лет.

Мы с мамой, папой и Андрюшкой готовились к переезду в Москву. У папы было новое назначение. Самым грустным моментом для меня было расставание с Юлечкой, моей родненькой, любименькой старшенькой сестричкой, с моим кумиром. Я понимала, что рано или поздно нам придется жить самостоятельной жизнью, но не хотела даже думать об этом. Лишь один раз за все это время мы с Юлей виделись друг с другом. Она исчезла из нашего поля зрения надолго, почти на целый год, но по очень уважительной причине. Мы знали, что от циркового училища ее отправили на какие-то важные курсы. Мы гордились, снова гордились ею. Больше из училища на повышение квалификации не попал никто. Юльке тогда было уже восемнадцать, а мне почти исполнилось пятнадцать. Боже мой, как я была рада, когда она вернулась! Нет, не я… Как мы все были рады ее видеть! Взрослая, красивая, уверенная в себе, стройная – мы восхищались ею.

Подготовка к переезду и сбор документов больно ранили, напоминая о скором расставании с привычным миром маленького городка. Я была рада каждой задержке, которая давала мне возможность побыть с Юлечкой.

В конце концов мы с мамой поехали в Москву готовить квартиру к нашему приезду. У нас был еще дом, очень уютный, не так далеко от города, в нем жили папины родители.

В глубине души я всегда хотела жить в Москве, где и родилась. Все забытые мной ощущения вернулись в один миг, стоило только выйти из машины на нашей Большой Ордынке. Большой город притягивал точно гигантский магнит. На какое-то время я забыла о папе, о Юльке, об Андрюшке. Я чувствовала себя москвичкой, хотя не была в столице много лет. Я старалась подчеркнуто протяжно акать, как делают москвичи, запомнила наизусть все станции метрополитена на нашей ветке, стала быстро и решительно передвигаться с отсутствующим выражением лица… Думаю, мои попытки быстрее стать москвичкой выглядели забавно. Мне же казалось, что я вернусь в последний раз к прошлой жизни совершенно другой, столичной штучкой, и все подумают: «Отчего же, интересно, эта особа так задержалась в нашем захолустье? Совершенно очевидно, что она – из другого мира!»