Брачный контракт

– Я поступил в Университет Аризоны, играл в баскетбол в составе университетской сборной, но не стремился стать профи, сделав ставку на образование.

– Сэм, это я тоже знаю.

– Мне больше нечего рассказывать. Ты просто знаешь всю мою подноготную. Давай займемся тобой. Двадцать девять?

– Это легко узнать из моего личного дела.

– Твои родители были дипломатами. Отец умер в Бутане, а мать – атташе в американском посольстве в Париже.

– Это тоже есть в личном деле.

– Ты училась в закрытой школе сначала в Лондоне, потом в Швеции.

– Швейцарии.

– Точно. Помню, что начиналось на III. Затем ты поступила в Чикагский университет.

– Гм…

– После окончания ты восемь лет проработала в университете, затем перешла в «Баррингтон Корпорэйшн».

Они одновременно потянулись каждый к своему бокалу и сделали по глотку шампанского.

– Все так и не так, – резюмировала Патрисия. – Оказывается, мы знаем друг о друге лишь биографические факты. Но ведь мы друзья, а это предполагает совсем другой уровень знания.

– Другой уровень предполагался бы, если бы мы были любовниками.

– Это совсем другое. – Патрисия нервно осушила бокал.

Официант принес ароматное ризотто, и Патрисия поняла, что очень голодна. Любовники? Опасная тема.

– Давай поговорим о любовниках и любовницах. Хочешь, я начну?

– Если ты начнешь, мне придется молчать до конца вечера.

Изобразив на лице негодование, Сэм бросил в Патрисию салфетку.

– Не такой уж я плейбой, как ты думаешь. Слухи о моих похождениях сильно преувеличены. Даже не представляю, почему у меня такая репутация.

– Потому что ты очень привлекателен, – ляпнула Патрисия, не подумав. Почему бы не признаться заодно, что она от него без ума и засыпает с его именем на губах, обняв подушку?

– Неужели? – Самое странное, что недоумение Сэма было абсолютно искренним.

– Все так считают, – честно призналась Патрисия. – Предполагается, что у красивого мужчины всегда должна быть… подружка. И не одна.

Сэм пристально посмотрел на нее, так пристально, что Патрисия смешалась: сейчас он спросит, считает ли лично она его привлекательным. И насколько. Ей захотелось немедленно провалиться сквозь землю.

– А лично ты считаешь меня привлекательным?

Так она и знала!

– С тобой все в порядке, – попыталась она увильнуть, равнодушно пожав плечами.

– Ты считаешь меня плейбоем?

– Не без того.

– Тогда придется каяться в грехах.

– И много их?

– Немало, если уж говорить по правде. Конечно, мы с приятелями здорово покуролесили в колледже. Девушек мы называли «стоянка на одну ночь». Теперь мне стыдно, но ты должна знать. Вернее, должна была бы знать, если бы мы собирались жениться по-настоящему. Затем два года я поддерживал достаточно близкие отношения с одной актрисой, потом была модель… Из длительных увлечений это, пожалуй, и вес. А два года назад на благотворительном балу я познакомился с Мелиссой. Ты не голодна?

Патрисия посмотрела на нетронутое ризотто.

– Я внимала твоему рассказу.

– Теперь моя очередь внимать твоему.

О чем говорить? Ей абсолютно нечего рассказывать. Сказать правду? Что в двадцать девять лет она все еще невинная девушка? Что в двадцать лет выходные ей больше нравилось проводить в библиотеке, чем в барах или на вечеринках? К двадцати пяти у нее накопился опыт нескольких неудачных романов, ни один из которых не привел ее в постель. Ни к одному из мужчин Патрисия не испытывала ни любви, ни влечения, что в ее представлении было обязательным условием секса.

Но после двадцати пяти, когда один из несостоявшихся любовников в сердцах обозвал ее фригидной ханжой, Патрисия впервые забеспокоилась и задумалась о своей женской несостоятельности.

Не может же она рассказать Сэму это! Хотя Патрисия была уверена: скажи она правду, Сэм отнесся бы к ее проблеме с пониманием.

– Отослать назад твое ризотто? – раздался шутливый вопрос.

– Нет-нет. Я просто думала, что же тебе рассказать. Начну с Бельмондо. Мне было восемнадцать, я училась в Лозанне, в Швейцарии, а он был лыжным инструктором.

– Уж не Жан-Поль ли?

Его действительно звали Бельмондо. Он действительно был лыжным инструктором. И Патрисии действительно было восемнадцать. Но Бельмондо было сорок восемь, он был счастливо женат, и у него было трое очаровательных детишек. Он вряд ли помнит Патрисию Пил и то, как она выглядит, поскольку каждый семестр мимо него проходили сотни школьников. И у них, конечно же, ничего не было.

– Затем, уже в университете, был Стив. Мы учились в одной группе, – продолжала сочинять Патрисия. – Мы поддерживали наши отношения вплоть до моего переезда в Феникс.

Стив был гомосексуалистом и ее лучшим другом. Он вместе со своим приятелем неоднократно пытался сосватать Патрисии достойных молодых людей, но у них ничего не вышло.

– Итак, Бельмондо и Стив. Не так уж много, – сказал Сэм. – Думаю, смогу их запомнить.

Патрисия расслабилась и принялась за остывший рис. Все вышло вполне правдоподобно. Она набирается опыта. Если так пойдет и дальше, ей, пожалуй, удастся благополучно пережить эту вечеринку у Рекса. А вдруг получится заставить Сэма взглянуть на нее другими глазами?