Брачный контракт

Когда его замысел реализовался так успешно, Фрэнк чувствовал себя непревзойденным хитрецом. Это упоение собственной изобретательностью заставило Фрэнка отбросить осторожность и намекнуть Бэрил, что, вступив в брак, они только потеряют всю прелесть своего романа и ничего не приобретут.

Она запаниковала. Неужели Фрэнк собирается бросить ее? И это после всего, что она для него сделала? Совершенно обезумев, она потребовала свидания в его саду, позвонив Фрэнку из автомата, находящегося напротив его дома. Он насторожился, уловив новые нотки в ее голосе, и испугался, что Бэрил чего доброго устроит скандал и проболтается кому-нибудь о содеянном ими. Фрэнк захватил с собой пистолет, чтобы, если понадобится, припугнуть ее.

— Бэрил, уходи сейчас же. Тебя могут увидеть, — сказал он, найдя ее в беседке. — Только пикни, и я выстрелю. А потом скажу, что ты нарушила границы частного владения и я издалека принял тебя за вора. Мне ничего не будет.

С криком «Не бросай меня, Фрэнк!» она вцепилась в его руку, он дернулся, и раздался выстрел.

3

— Я не знаю, как это произошло, — шептала Бэрил, задыхаясь. — Он хотел испугать меня… чтобы я ушла. Боялся, что нас увидят вместе или того, что я могу от отчаяния выдать его и все пойдет прахом. А я так боялась его потерять. Я схватила его за руку… Фрэнк пытался оттолкнуть меня… он случайно задел пальцем курок, и тут… Я до сих пор не могу поверить. Просто не могу.

Она закрыла лицо руками. Айрин обняла мать, и Бэрил тихо застонала.

— Я не поняла, что произошло… Он лежал… В голове не укладывалось, что секунду назад Фрэнк был жив, а теперь его нет. Это так… так нелепо, дочка. Я не сумасшедшая, поверь мне. Просто я не могу без него жить.

— Ты ведь и не жила без него, верно?

— Значит, ты все поняла? — Бэрил печально улыбнулась. — Я внушила себе, что Фрэнк… его дух всего лишь покинул прежнее обиталище и нашел себе другое. Мы по-прежнему вместе. Только теперь мы оба живем в моем теле. Когда я принимала небольшую дозу, мне казалось, что Фрэнк отдаляется от меня, материализуется. Я видела его, слышала его голос, обнимала. Но беда в том, что постепенно я стала нуждаться все в большей дозе, чтобы погрузиться без остатка в наш мир, раствориться в нем. И мне остается или доконать себя в ближайшее время, или… начать лечиться.

— Но это тяжело, правда? — мягко спросила Айрин.

— Да. Потому что тогда мне нужно сказать себе, что Фрэнка нет, а это выше моих сил. Ты веришь мне? — Бэрил не сводила с нее умоляющих глаз. — Веришь, что выстрел был случайным? Да я бы скорее руки на себя наложила, чем…

— Я знаю, мама, знаю. Ты не виновна в его смерти, это несчастный случай. Объясни, как тебе удалось скрыться? Ведь полиция обыскивала сад очень тщательно… — Айрин, пользуясь моментом просветления в сознании Бэрил, решила уточнить некоторые детали.

— Ты не поверишь, но я осознала случившееся только через двадцать четыре часа, когда пришли утренние газеты с сообщением о смерти Фрэнка. Все решили, что это самоубийство. Только тогда, увидев написанное черным по белому, я поняла, что наделала. Тогда я ведь думала, что Фрэнк только ранен… Я услышала голоса и решила, что сейчас же сюда придут и вызовут врача. Так вот, услышав звуки чьих-то шагов, голоса… я скрылась через отверстие в ограде сада, которое показал мне когда-то Фрэнк, чтобы я могла проникать в дом незамеченной, когда его жена куда-нибудь уезжала.

Они долго молчали. Бэрил больше не плакала, она была необыкновенно спокойна, как человек, которому больше нечего терять и, значит, нечего и бояться.

— Знаешь, Айрин, ведь мне не раз хотелось покончить с собой. Я думала, что таким образом обрету Фрэнка. Но в то же время я не была уверена, что другой мир, потусторонний, действительно существует, и боялась убить нас обоих.

— Я это знаю.

Айрин мгновенно вспомнила одно из писем, так испугавшее ее и Николь.

— Со временем созрела мысль, — продолжала Бэрил, — что это я убила Фрэнка. Мне иногда казалось, что я спасла его, уничтожив его физическую оболочку… Звучит так, как будто я сумасшедшая, я знаю. Но я убедила себя в этом.

Бесконечные самооправдания и покаяния, пронизывающие дневник, стали понятны Айрин. Они с Николь перебрали множество вариантов, но им и в голову не приходило, что разгадка все это время была у них под носом.

— Не надо больше ничего говорить, мама. Тебе необходим отдых. — Айрин успокаивающе погладила мать по руке.

— У меня к тебе просьба, Айрин. Не говори Николь, что она не дочь Дэна, и ему самому тоже. Я не хочу, чтобы они страдали.

— Хорошо, мама. Не скажу, — пообещала она.

«Самое удивительное в этой истории, — подумала Айрин, — то, что мама и Фрэнк Грэхем разыграли весь спектакль, заставив других поверить, что у отца и Синтии роман. Но им даже в голову не пришло, что те двое действительно полюбили друг друга». Что ж, теперь у них нет причин считать себя виновными в чем-либо, и, возможно, они перестанут скрывать свои чувства, как делали это долгие годы. По крайней мере они могут быть счастливы так, как этого заслуживают.