Брачный марафон

– А раньше? – решила удивиться я. – Раньше рано было?

– Раньше ты была еще молода. Ты могла бы наделать глупостей.

– Понятно, – протянула я, разворачивая завернутую в цветастую бумагу книгу о семейной психологии. Надо же, никогда не стремилась наделать никаких глупостей, однако в тот далекий день двадцати трехлетия, глядя на символ «очередного этапа становления меня как успешной личности» (книга для семейной жизни), врученный мамой, мне захотелось немедленно пуститься во все тяжкие. К сожалению, двадцать три года – довольно сложный возраст, чтобы начать учиться курить и пить самогон, слушая гитарный вой подростков в подъезде. Пришлось мне в выражении протеста перед деспотией матери ограничиться красивым бурным романом. Первым романом, к которому мама отнеслась с глобальным неодобрением. Первым, в котором взрослый мужчина, намного старше меня, однозначно не собирался ограничиваться поцелуями в кинотеатре и стихами на лестничной клетке.

– Этот мужчина никогда не сможет позаботиться о тебе должным образом, – отрезала мамочка, когда я представила ей Олега Петровича. Мне было непонятно, что за смысл мама вкладывает в выражение «должным образом». На мой глупый взгляд умелые и искушенные объятия Олега Петровича, а также столь мало изученные мной радости секса уже выгодно выделяли его из невыразительной кучки моих прыщавых институтских возлюбленных.

– Я очень люблю вашу дочь и сделаю все, чтобы она была счастлива, – с достоинством оппонировал он. Мама неодобрительно выслушала его уверения, а вечером принялась докапываться, где это я умудрилась откопать такое чудо.

– Мы познакомились в МГУ. Он приходил, чтобы купить какую-то сложную книжку, которую написал твой этот политический знакомый, – попыталась я переложить ответственность за наше с ним знакомство на маму.

– Так Олег Петрович – научный работник? – с сомнением переспросила она. Любые доводы в пользу моего героя романа она брала под сомнения. Как обидно было теперь признать, что мама была права. Есть в этом что-то неправильное, когда твоя мама лучше, чем ты знает, как тебе жить.

– Нет, он не научный работник. Он – бизнесмен. Но он ОЧЕНЬ образован, с ним ОЧЕНЬ интересно, – отбивалась от прародительницы я. Однако наши с ней противоречия зашли в тупик, главным образом из-за того, что Олег Петрович, постоянно работая над вопросом моего счастья, совершенно не греб в сторону ЗАГСа.

– Дорогая, как это ни ужасно, я женат на женщине, которая ничего не значит для меня.

– Как это? – обалдела я, когда услышала про его ОБСТОЯТЕЛЬСТВА в первый раз. – Почему же ты с ней живешь?

– Мы с ней растим ребенка. Я не могу его сейчас оставить, хотя мы с женой спим в разных комнатах, – трагическим голосом заверил меня Олег Петрович.

– Но это же невозможно. Если ты любишь меня, то ты должен это все как-то решить, – выдавила я из себя. Надо признаться, подобные разговоры я заводила всего пару-тройку раз за всю историю наших с Олегом Петровичем отношений. Я, конечно же, хотела замуж. По-крайней мере, я понимала, что должна бы хотеть, но… Мне было двадцать три, ему – чуть за сорок, я не была расположена думать дальше завтрашней распродажи обуви, а он с удовольствием тратил на меня деньги, так что включать «думалку» я не желала. А зря. В любом случае, если уж я и удосуживалась пригвоздить его к стенке, он легко и не напрягаясь развеивал все мои сомнения.

– Дорогая, ты же знаешь, что я люблю только тебя. Сейчас моей дочери десять лет. В шестнадцать ее характер полностью сформируется и я смогу оформить наши отношения по закону. А пока я ведь всегда рядом, верно?

– Верно, – кивала я, наслаждаясь его взрослой стабильностью и уверенностью в себе. В самом деле, мы с ним жили фактически семьей. Он снимал двухкомнатную квартиру на Юго-Западной, где я была эдакой порхающей с ветки на ветку беззаботной хозяйкой. Два или три раза в неделю он приезжал и ночевал со мной, обычно это были будни. В остальные дни я принимала у себя многочисленных подруг, с которыми мы предавались гаданиям и всякой астрологической чуши, от которой получали неземное наслаждение.

– Когда вы поженитесь? – постоянно спрашивала меня мать, пока мне не надоело. Тогда я сказала ей, что мы с Олегом Петровичем УЖЕ поженились.

– Мы поженились в прошлом году, – беззаботно прощебетала я в трубку, чувствуя, что мои щеки пунцовеют от стыда.

– Как это? – опешила мама.

– Он не хотел, чтобы это событие сопровождалось каким-то шумом. В конце концов, он разведенный мужчина, зачем устраивать громкие свадьбы, – с упоением врала я, стараясь одновременно сделать маме приятное и унять постоянно возбуждаемые ее вопросами мысли о шаткости моего истинного положения.