Брачный марафон

– I’m happy! – выдохнул он. Внезапно он схватил мою ладонь в свою и принялся ее нежно теребить. Я переминалась с ноги на ногу. Он истолковал это как томление. Его пальцы были тонкими и холодными, хотя при этом оставались чуть влажными. Не приведи Господи, сейчас придется целоваться.

– Я тоже, – прошептала я и плюхнулась на стул. Кажется, мир перевернулся. Когда я честно желаю отдать мужчине все, он только и делает, как приглядывается к моему загару и ищет подвох, а когда я просто закашливаюсь перед посторонним человеком, он готов принимать это за самые искренние проявления чувств. Парадокс. Ну, да нам только на руку.

К четвергу наши с Лайоном отношения уже вполне тянули на близкие, доверительные. Он уехал для разнообразия поработать над установкой каких-то программ на каких-то фирмах с безликими англоязычными названиями. Я передохнула спокойно и отправилась предъявлять себя в Премьер-Медиа. К Полянскому. К Селивановой. Орудия, к бою.

– Как ты себя чувствуешь? – взволнованно осмотрела меня Римма. – Я звонила, но Ромка не дал с тобой поговорить. Просто собака Баскервилей.

– Ага. Баскервильская сука. В смысле, порвет любого, – зло, не смотря на ее сочувственный вид, бросила я. Не смогла удержаться. Как только увидела Римкино лицо, сразу вспомнила, как она гнала меня в этот злосчастный салон красоты.

– Я что-то не пойму. А твой америкос-то приехал или как? – с вызовом подошла к моему столу Селиванова. Я надела на лицо приветливую, радужную физиономию.

– Сашенька! Рада тебя видеть. Ну, конечно приехал. А я вам не говорила? Странно. Совсем все из головы выпадает!

– Отчего бы? – раздосадовано протянула та.

– Ну, так приходится напрягать мозги, чтобы говорить по-английски, просто сил нет, – искренне, почти не кривя душой, объяснила я. – Хорошо, хоть, что мы с ним часто молчим.

– Какая многозначительность! – мечтательно и с пониманием кивнула Лиля. Она тоже была не прочь толково помолчать с кем-то подходящим пару часов.

– Ну да ладно. Надо и работой заняться! – отстранилась от дальнейших расспросов я. Народная мудрость учит, что лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать. Что-то в этом роде я и организовывала для офисных дам.

– Пойдешь обедать? – испробовала последнее средство для морального давления Саша Селиванова.

– Нет, – легко перебирая бумажки, отмахнулась я.

– Что так? – с некоторой игривостью интимно пробасила она.

– Надо беречь фигуру. Мало ли куда меня занесет, – я демонстративно подтянула грудь вверх и прошла к рабочему столу. Нельзя сказать, чтобы я вправду собралась худеть, но даже самый минимальный шанс столкнуться без свидетелей с Ильей приводил меня в состояние шока и потери аппетита.

– Всегда бы так! – бегал вокруг меня с дико довольным видом Виктор Олегович. Мое трудолюбие потрясло его воображение. Я напечатала инструкцию и развесила ее на стенах, я составила статистический отчет о количестве звонков, который был очень нужен отделу по привлечению клиентов уже много лет. Я даже умудрилась переделать журнал дежурств по отделу, за что на меня посмотрели волком все сотрудницы. Пока в этом журнале была путаница, размер и очередность тупой вечерне-утренней вахты определялась товарно-денежными факторами, а теперь график четко закреплял эти почетные обязанности за всеми по порядку. Кроме меня. А секретарям и не положено. Я бы и еще каких-нибудь гадостей натворила, если бы за мной не приехал Лайон. Он вышел из лифта и сразу привлек к себе всеобщее внимание. Долговязый, в футболке, джинсах и твидовом пиджаке, с немного неправильным, нерусским строением подбородка, сразу выдающим в нем иностранца, он был неуловимо привлекательным в своей мнимой беспомощности.

– Hello! Can I find Ekaterina Barkova? My name is Lion, – сказал мой лев Лайон, хотя все и так поняли, кто перед ними. Его фотографии в свое время тщательно изучили все в нашем отделе. Все, кроме меня, потому что я в тот момент изучала живого Полянского.

– Катя, за тобой пришли! – фальшиво взвизгнула Анечка и принялась пялиться на Лайона. Я немного подержала паузу, делая вид, что перекладываю бумажки, а потом повернулась к нему. Он подошел прямо к моему столу, а я так нежно ему улыбнулась, что он сначала даже немного растерялся от такой бурной радости с моей стороны. Но потом, вспомнив, как видно, мои слезы умиления и любви, расслабился, улыбнулся, буркнул утробно «you are pleasure! May I kiss you?» и чмокнул куда-то в область лица.

– Вау! – на американский манер прокомментировали происходящее все. Селиванова с холодным от бешенства лицом смотрела на нашу нежную воркотню.

– Мои поздравления, – проговорил кто-то из-за спины. Я обернулась. Сердце немного ухнуло вниз, потому что это был Полянский собственной персоной. Полянский с лицом такого же оттенка, что и у Селивановой. Не сомневаюсь, что именно она его и предупредила.