Брачный офицер

Воистину Ливия не теряла времени даром на сеновале, и к моменту свадьбы уже была глубоко убеждена, что эти утехи всегда будут ей в удовольствие. Между тем при людях им с Энцо целоваться не разрешалось, и когда они во время festa[10] плясали тарантеллу, то должны были держаться за платок с обеих сторон, так, чтобы их руки не соприкасались. Ливии было смешно: тот самый большой голубой носовой платок Энцо служил им и в часы более жарких свиданий на сеновале.

За две недели до свадьбы Энцо повез Ливию в Неаполь, знакомить со своей родней. Из его рассказов она не поняла, до какой степени они бедны, в каких крайне стесненных условиях живут: спали по трое-четверо в одной кровати в крошечной трехкомнатной квартирке, располагавшейся в трущобах старого квартала. Но Ливия была влюблена и потому в своей новой жизни хотела видеть только лучшее.

Мать Энцо, Квартилла, была типичная неаполитанка, цепкая и практичная. Едва они познакомились, она тотчас, слово за слово, попросила Ливию помочь приготовить ей sugo, томатный соус. Особой помощи ей, конечно, не требовалось, просто мать уже была наслышана, что эта деревенская — неплохая стряпуха, и решила убедиться, так ли это на самом деле.

— Сама бери все, что тебе нужно, — сказала Квартилла и принялась чистить fagiole.[11]

Словом, Ливия готовила, а Квартилла за ней посматривала, как ящерица за мухой.

Sugo Ливия могла приготовить и с закрытыми глазами, уже не один год она готовила его чуть не каждый день. Единственная сложность состояла в том, что разновидностей sugo было не меньше, чем дней у месяца. Был повседневный вариант, для которого требовалось измельчить кончиком ножа не более двух-трех спелых помидоров, чтобы вытек сок, затем быстро обжарить их в масле. Была классическая версия, когда помидоры тушились на медленном огне с чесноком и луком, пока все это не превращалось в густую сочную массу. Еще был более сытный рецепт, для чего несколько часов тушилось нарезанное кусками мясо для выпаривания запаха, словом, чтоб получить ragu di guardiaporte, «соус привратника», названный так потому, что приготовление требовало постоянного присутствия при тушении в течение целого дня, понемногу подливая воду, не давая этим мясу, начиненному рубленой петрушкой, чесноком и сыром, пересохнуть.

Ливия понимала: по тому, какой именно рецепт она выберет, мать Энцо будет судить о достоинствах невестки. И с ходу отмела самый сложный вариант, он мог показаться слишком вычурным. В то же время, классический соус мог бы создать впечатление, что ей неохота долго голову ломать, ну а самый простой мог означать, что у нее просто нет желания долго возиться. Тогда Ливия решила положиться на интуицию.

— У вас анчоусы есть? — спросила она.

Мать Энцо в изумлении уставилась на нее:

— Анчоусы?

Анчоусы в Неаполе добавлялись к помидорам только для puttanesca, соуса, который обычно готовят проститутки.

— Дайте, пожалуйста, если есть, анчоусы, — намеренно вежливо попросила Ливия.

Квартилла хотела было что-то возразить, но, передумав, пожала плечами и вынула из буфета небольшую банку анчоусов.

Соус, который теперь готовила Ливия, не был puttanesca, но подобно ему, обладал жгучестью и крепостью. К тому же был на удивление прост, и в нем заиграл весь букет составлявших его ароматов. Опрокинув анчоусы из банки в кастрюлю вместе с маслом, в котором они плавали, Ливия добавила три измельченных зубчика чеснока и ложку с верхом сушеного чили. Едва анчоусы с чесноком смешались как следует, Ливия добавила в смесь много протертых сквозь сито, сбрызнутых уксусом помидоров. Все это неспешно лениво закипало, высоко выплевывая красные пузырьки соуса, будто в кастрюле бурлила лава. Минуты через три Ливия побросала в соус порванные листки свежего базилика.

— Все. Готово.

Квартилла немедленно подскочила к кастрюльке, жадно запустила туда ложку. Ее глаза изумленно вспыхнули. Но она тотчас взяла себя в руки, намеренно долго облизывала губы, медля с вынесением приговора.

— Значит, так… — проворчала она наконец. — Резковато немного, и уж больно горячо — надо, чтоб слегка остыло. Мужчинам-то явно понравится, на то они и мужчины, в нормальной еде мало что смыслят, им главное покрепче да поядреней подавай, особенно если красиво разложено на тарелке. А так — неплохо.

Ах ты, старая ведьма, подумала Ливия. Должно быть, Квартилла угадала ее мысли, потому что добавила:

— Но если с тобой, девушка, Энцо счастлив не будет, я самолично отлуплю тебя по заднице деревянной ложкой.

Словом, Ливия поняла, что Неаполь — это совсем не то, что деревня. Еще она заметила, что каждый раз, когда они вместе с Энцо выходили на passeggiata, вечернюю прогулку по Виа Рома, прогулки по которой стали ритуалом для обрученных пар, Энцо, с большим удовольствием ловивший обращенные к нему в его военной форме восхищенные взгляды, каждый раз был недоволен, если взгляд или улыбка доставались Ливии и поспешно увлекал ее вперед.