Брачный приговор

Я вбираю воздух через дрожащие губы и резко разворачиваюсь. Понимаю, что он быстрее, что не сбежать и не избежать. Тщетно. Я упираюсь спиной в стенку и рефлекторно выставляю ладони. Мне все равно нужна дистанция. Только не кожа к коже.

— Не надо, — произношу, бросая взгляд поверх его плеча, не хочу смотреть ему в глаза, даже просто в лицо. — Я услышала шорох и испугалась, я пойду дальше спать…

— Посмотри на меня.

Он делает последний шаг и обжигает мои скулы жарким выдохом. Я мотаю головой и пытаюсь проскользнуть по стенке в сторону своей спальни. Но слепое отступление разбивается об его ладонь. Он вбивает кулак в стенку и не дает мне сдвинуться.

— Посмотри на меня, — он повторяет злее.

— Ты пьян, Чертов. Тебе лучше уйти…

— Пьян? — он усмехается и рывком наклоняется так низко, что я не успеваю отстраниться.

Он касается губами моего виска. Влажное судорожное прикосновение. Я дергаюсь, а в нем как будто чиркает искра. Он вжимает меня в стенку, надавливая всем телом, опускает руки на мою талию и жестко собственнически сжимает. Словно хочет поставить печать, что я его. Словно тоже соскучился, но по-мужски.

— Лучше бы я был пьян, — бросает он хрипло. — Тогда можно было бы протрезветь.

Он дотягивается губами до моей шеи. Я поддаюсь ему на жалкую секунду, мурашки расходятся по телу, а в голову бьет коктейль из лучших воспоминаний. Он так целовал меня в постели, потом спускался ниже и покрывал поцелуями самые чувствительные места…

Нет!

Боже, нет!

Я отталкиваю его, но ничего. Он берет свое сквозь мое сопротивление. Не вжимает, а вбивает в стенку. Он не может остановиться и ласкает меня, снова и снова, запускает руки дальше и дышит рваными отрезками. Он так голоден, так потерян… Моя одежда трещит под его пальцами, а чувствительность сходит с ума.

— Саша, — выдыхаю его имя, а пальцами сжимаю его подбородок. — Сашенька, не надо…

Я сдерживаю слезы и впервые смотрю ему прямо в глаза. В темные омуты миллиарда эмоций.

— Умоляю.

Он замирает на грани комы. Потом переносит ладонь с моей талии на плечо и порывисто притягивает к себе. Я чувствую, как жадно он вбирает мой запах. И чувствую, как сильно его рубашка пропахла алкоголем. Меня бьет из-за избытка переживаний и я окончательно теряюсь, не могу сказать послышалось мне или нет. Но одно мгновение я уверена, что с его жестких губ слетает искреннее “прости”.

Чертов отталкивается от стены и уходит.

Глава 25

Время никогда не течет с одной скоростью.

Ему плевать на календарь.

Я помню момент, с которого оно полетело с огромной скоростью. Это было утро и лицо Артема. Он помог мне спуститься в подземную парковку, где ждал кортеж черных машин. Меня посадили в высокий внедорожник, пригласив на заднее сиденье. Я выдохнула полной грудью и почувствовала, как хлопок закрытой дверцы прошелся по нервам. Как черта. Водораздел.

Как прощай.

Так и случилось. Я попала из одних рук в другие. Сперва я не уловила разницу. На точке меня встретили такие же машины. Грозные, черные, безумно дорогие. Кажется, их даже было столько же. Меня просто-напросто пересадили из одного внедорожника в другой и повезли в загородный закрытый поселок. Люди Самсонова напоминали людей Чертова. Вокруг были охранники с холодными лицами, в которых легко было запутаться.

Потом дорога, молчание, ожидание.

Меня не тянуло спрашивать хоть что-то, и так было ясно, что меня везут к отцу. Значит сделка прошла, а Чертов получил свои драгоценные активы.

И славно.

Черта.

Водораздел.

Прощай.

Я повторяла эти слова до тех пор, пока за окном не показался высокий забор. Автоматика распахнула коричневые ворота, и кортеж нырнул на территорию, которая напоминала ухоженный парк. Я впервые увидела отца через несколько мгновений, он быстрым шагом сошел с крыльца с каменными ступенями. Водителю пришлось тормозить раньше времени, а охраннику экстренно спрыгивать на асфальт, чтобы успеть распахнуть дверцу перед боссом.

— Таня, — выдохнул крупный мужчина с седыми волосами и протянул ко мне ладони.

Я едва узнала в нем Самсонова с фотографий. Он действительно сдал. Но дело было в другом. Он был растроган и выглядел уязвимым. А на фотографиях он был волевым жестким человеком с тяжелым взглядом.

— Он ничего не делал? — Самсонов отстранился и пробежался взглядом по моему силуэту. — Этот подонок… Он…

— Нет, всё хорошо.

В глазах Самсонова заблестело облегчение.

Тут Чертов не соврал.

Я остро ощутила это в следующие дни. Отец действительно был готов сдувать с меня пылинки. Он окружил меня невероятной заботой, защитой, расспрашивал о каждой мелочи из моего прошлого и смотрел так, словно всю жизнь ждал, что я появлюсь в его жизни.

Он не знал о моем рождении, даже не предполагал, пока к нему не явился человек Чертова с документами. Так и закрутилось колесо. Самсонов выполнил все условия сделки и сильно потерял в деньгах и влиянии, но его это совершенно не волновало. Наоборот, рядом с ним я чувствовала, что он отдал бы и больше за меня.

Мы с отцом видели разную жизнь, но оба понимаем ценность семьи. Примерно так, как понимает ценность воды заблудший в пустыне.