Брачный приговор (СИ)

Все-таки ужасно хочется выпить.

За последние месяцы я научилась не думать о нем. Мне пришлось носить его фамилию и хранить ненавистный штамп в паспорте, но все же у меня получилось поставить барьер. Пусть я Лаврова, но я живу своей жизнью. В своем любимом городе, занимаюсь своим делом и не лезу в московские дела фиктивного мужа.

Так было до сегодня.

— Да? — я отзываюсь, когда в дверь стучат.

— Татьяна, добрый день, — раздается голос из-за двери, которую я не открываю. — Я от юриста, мне нужно передать вам посылку.

— Господи, он что-то забыл? Еще угрозы?

— Я могу оставить ее под дверью, — находится парень.

— Оставьте.

Я прислоняюсь лбом к двери. Шумно выдыхаю и все же распахиваю проклятую дверь. Посыльного уже не видно, исчез как привидение, а вот обещанная посылка стоит прямо перед дверью. Прямоугольная коробка, в которую могла бы поместиться микроволновка, повязана красивым бантом.

Он ярко красный и почему-то кажется мне насмешкой.

Хотят задобрить?

Или отвлекают внимание, а там внутри какая-нибудь гадость?

Я осторожно толкаю коробку носком туфли, сама не зная, что проверяю таким образом.

Ладно, к черту! Все равно же посмотрю, что там.

Я наклоняюсь и распускаю бант рывком.

— Татьяна, добрый день, — раздается голос из-за двери, которую я не открываю. — Я от юриста, мне нужно передать вам посылку.

— Господи, он что-то забыл? Еще угрозы?

— Я могу оставить ее под дверью, — находится парень.

— Оставьте.

Я прислоняюсь лбом к двери. Шумно выдыхаю и все же распахиваю проклятую дверь. Посыльного уже не видно, исчез как привидение, а вот обещанная посылка стоит прямо перед дверью. Прямоугольная коробка, в которую могла бы поместиться микроволновка, повязана красивым бантом.

Он ярко красный и почему-то кажется мне насмешкой.

Хотят задобрить?

Или отвлекают внимание, а там внутри какая-нибудь гадость?

Я осторожно толкаю коробку носком туфли, сама не зная, что проверяю таким образом.

Ладно, к черту! Все равно же посмотрю, что там.

Я наклоняюсь и распускаю бант рывком.

Жест выходит интимным, и меня передергивает. Я отдаю все силы, чтобы затормозить и попытаться вывернуться, но вместо этого лишь царапаю каблуками паркет. Он слишком сильный, и он напоминает робота сейчас. Получил задание и выполняет его любой ценой.

— Прошлая наша беседа, я вижу, забылась, — кидает он холодным тоном, затаскивая меня в стальную кабинку лифта. — Имя мое помнишь, а уроки выживания забыла. Я же объяснял, как нужно себя вести, чтобы не нажить бед.

— Ты и есть беда. Даже хуже…

Я вырываюсь и забиваюсь в угол кабины.

— Нет, крошка, сейчас я всего лишь неприятный мужик. А вот бедой по твою душу я стану, если продолжишь испытывать мое терпение.

Я молча смотрю на него и пропитываюсь его логикой как ядом. Он не верит, что я могу что-то значить в их мире и относится ко мне как к мусору. Для таких, как он, значение имеет только сила. Деньги и влияние. Все то, что было у Лаврова.

Есть у Чертова.

— Мать твою, ты когда-то успела поцарапать меня, — он присвистывает.

Поднимает ладонь и разглядывает свежую царапину. Я сама не заметила, когда успела поранить его. Смотрится пустяково, но он кривится так, словно я нанесла ему увечье.

— Потом сочтемся, — с явным подтекстом добавляет он. — Выглядишь, как малышка, которая умеет залечивать мужские раны. За что-то же Лавров выбрал тебя.

Он опускает взгляд на вырез моей блузки.

Больше всего меня пугает его “потом”. Сердце выстукивает это слово по слогам снова и снова. Когда “потом”? Когда Чертов потеряет ко мне интерес и рядом со мной не останется охраны? И что он сделает? Снова приедет ко мне…

— Твой этаж.

Охранник указывает на створки, которые разъезжаются в стороны. Он не отходит, предлагая мне протиснуться мимо него.

— Президентский люкс не обещаю, но разузнаю, — с усмешкой добавляет он на прощание.

Глава 4

Утро следующего дня приходит хлопком двери.

Я резко распахиваю глаза, пытаясь понять, какой сейчас час. Потом сажусь в кровати, подпирая бархатную спинку и собирая одеяло воздушным облаком. Слава богу, я не стала раздеваться! Я вообще провела ночь, как плохой сторож. То отключалась, то просыпалась, то прислушивалась к вымышленным шорохам.

— Мне не нужно обслуживание, — произношу громко.

Пусть это будет уборщица. Или менеджер, который вернулся поговорить, каким чудесным человеком был мой погибший муж. Уж лучше он, чем люди юриста.

Но мне никто не отвечает. При этом я слышу шаги, теперь они отдаляются от меня. Уверенные и явно мужские, они направляются в другой конец президентского люкса. В отеле все-таки нашелся номер побольше, меня переселили в него вчера вечером.

— Да кто там?!

Я порывисто поднимаюсь с кровати. Едва не падаю обратно, запутавшись в одеяле, но каким-то чудом ловлю равновесие в последний момент. Спускаюсь на пол и оглядываюсь по сторонам. В руки просится предмет потяжелее, хотя разум сразу же выносит вердикт, что это глупая затея.

— … позвони Короткову, — из дальней комнаты приходит мужской голос. — Поставь его в известность. У меня нет времени с ним разговаривать.

Это же его голос?

Это же…