Брачный сезон, или Эксперименты с женой

Остается только Виталька. Или его жена. С ней у меня теперь тоже достаточно теплые отношения. Нехорошо, конечно, врываться в дом в разгар семейного скандала и требовать денег на пиво, но что поделаешь? Отдам же я когда-нибудь.

Я спустился в сумеречный двор. Никаких подозрительных огоньков, слава богу, не было. Виталькины окна тоже светились вполне естественным желтым светом.

Звонок почему-то болтался на проводе, словно паучок. Я забарабанил в металлическую дверь. С той стороны подняли крышечку глазка. Потом щелкнул замок.

Передо мной стояла Светлана. Она ничуть не удивилась.

- Привет, - бодро сказал я. - А где Виталик?

- Виталик? - недоверчиво переспросила жена бизнесмена. - А его сегодня не будет. Он уехал.

- Света, у меня к тебе просьба, - оживился я.

- Взаймы, что ль? - предположила она, глядя мимо меня.

- Как ты догадалась?

- Чтобы догадаться, достаточно побывать у тебя дома.

Она скрылась в глубине квартиры. Я, как бездомный пес, продолжал мяться на лестничной клетке. Светлана вернулась, держа в руках пачку денег. Она выдернула две бумажки и спросила:

- Хватит?

- Даже слишком...

- Ну пока.

Дверь начала медленно закрываться.

- Я верну, - крикнул я в уменьшающуюся щель. - С получки.

- Да что там, - пробурчали мне в ответ.

Я поплелся в магазин. Наверное, они все-таки поссорились, и Светлана выгнала Витальку из дому. А все из-за Ларисы... Вдруг Рыбкин больше не вернется? Было бы обидно потерять вновь обретенного друга. Надо было спросить у Светланы его новый адрес. Ладно, как-нибудь потом.

Наш винный магазин называли по-разному. Старожилы именовали "Красный". Говорят, что в незапамятные времена, когда на месте нашего района стоял поселок, желтая развалина, где находился винный магазин, радовала взгляд кирпичной багряностью.

Местные завсегдатаи называли магазин "Мутный глаз". А совсем уж неискушенная публика вроде меня - "Три ступеньки". Сколько этих "трех ступенек" в Москве? Одному богу известно.

Я поднялся на три ступени над уровнем асфальта и уперся в удивительное объявление:

Секция игры в го и мацзян проводит набор юношей от 12 до 17 лет. Родителей просьба обращаться в подвал дома № 7. Спросить Автоклава Борисовича.

Прочтет какой-нибудь поклонник зеленого змия это объявление, утром опохмелится и поволочет за ухо свое возлюбленное чадо, очередного хулигана Еписеева, в секцию го и мацзян. Отличное место для объявления. Идеалист, похоже, этот Автоклав Борисович.

От нечего делать я оторвал от нетронутого объявления бумажную ленточку с телефоном. Пускай Автоклаву будет приятно, что хоть кого-то заинтересовали его экзотические игры.

В магазине было пусто. За прилавком торчала толстая продавщица с огненными ногтями. Голова ее была увенчана крахмальным сооружением. На полке ютились пять бутылок "Жигулевского". Среди них возвышалась на полголовы литровая емкость с каким-то иностранным напитком. Цена была соответствующая.

- Мне бы пива, - робко попросил я.

Продавщица поправила на голове марлевую корону и бросила:

- Че так слабо?

- В каком смысле? - не понял я.

- Ну ты же новый русский, - убежденно сказала она. - Бери ликер.

- С чего это вы взяли, что я новый русский?

- Вас сразу видать. Вон морду-то какую отъел на нашей кровушке.

Я с сомнением оглядел венценосную толстуху. Кровушки в ней явно было с избытком.

- Я беден как церковная мышь! - провозгласил я. - Мне пива, пожалуйста. - И чтобы окончательно не разочаровывать малокровную толстуху, добавил: - Все, что есть. На витрине.

- Пакет брать будешь? - издевательски поинтересовалась продавщица.

В ответ я протянул свою матерчатую черную сумку. Продавщица хмуро брякнула в нее бутылки. После чего демонстративно явила мне свой объемистый зад, туго спеленутый накрахмаленным халатом.

Я вышел из магазина и поймал такси. Водитель был очень похож на известного конферансье. Тем не менее поездка прошла в молчании. Только тихонько погромыхивали друг о друга бутылки в моей сумке.

Через пятнадцать минут машина засигналила под Ленькиными окнами. На гудки, теряя тапочки, выскочил Тимирязьев.

- Ну наконец-то, старик! - обрадованно вскричал Ленька, когда мы вошли в прихожую. - У нас после твоей "альдрованды" совсем дело не клеится. Ты пива-то купил?

Я потряс бутылками.

- Слава тебе господи, а то я уж думаю, может, зря готовился?

На кухне я обнаружил девушку восточной наружности. Она тихо сидела за столом. Ее черные волосы струились над кроссвордом.

- Не забывай, - буркнул Тимирязьев, уловив мой заинтересованный взгляд, - ты, конечно, желанный, но все-таки - гость!

Я несколько стушевался. И перестал пялиться на девушку. Ленька же так и пожирал ее склоненный затылок.

- У мадемуазель достаточно странное имя, - проговорил он, довольно потирая руки. - Саира! Вот имечко-то!

Девушка не отрываясь смотрела в стол.

- А фамилия у нее и того похлеще, - продолжал Тимирязьев. - Ы!

- Как-как? - переспросил я.

- Ы!!! Представляешь, Ы. И все!

- Действительно, странно.

Госпожа Ы по-прежнему не обращала на нас никакого внимания. А Ленька все не унимался: