Брачный сезон, или Эксперименты с женой

- Ну как же, нас познакомила Марина. В вашем... э-э, - тут я замялся, не зная, как назвать заведение этого господина, - театре!

Неизвестно, то ли модернист обиделся, то ли взревновал, но, немного помолчав, он посмотрел куда-то в середину моего туловища и сказал с вызовом:

- Да, этот живот я припоминаю. Недаром говорят, что в стране голод. По-моему, вы его непосредственная причина.

Я оглядел щуплую клетчатую фигурку и отразил удар:

- В таком случае вы его печальное следствие.

Мошкарев вспыхнул и хотел что-то ответить, но тут откуда-то из толпы послышалось легкое звяканье. Гремя авангардными монистами, как каторжник цепями, к нам подошла Марина.

- Мальчики! Вы что, ссоритесь? - закричала она. - А ну - брэк!

Я опасливо покосился на мадам Еписееву, но она стойко несла службу у одноногого столика, настороженно поглядывая на гигантскую люстру под потолком

- Арсений! Вот это встреча! - продолжала голосить Катькина подруга. Вот уж не ожидала увидеть ТЕБЯ здесь!

Я опять оглянулся и приглушенно выдавил:

- Давай-ка отойдем.

- Это еще зачем?! - взвился Мошкарев.

Мария вздрогнула и принялась шарить в толпе глазами. Марина прикрикнула на гения:

- Славик, ну зачем ты так?! Мы что, не можем поговорить с Арсением? Она взяла меня под руку и хитровато добавила, желая позлить своего клетчатого спутника: - Пойдем, Сеня, а Славик постоит в очереди.

Я начал бочком пробираться за спасительную колонну. Марина же тащила меня в противоположную сторону, оглушительно тарахтя:

- Я с мужем опять поссорилась. А у Мошкарева как раз были контрамарки. В партер, представляешь? Его кто-то из местных шишек пригласил...

- Уж не сам ли Чайковский? - съязвил я. - А может быть, Пушкин?

- Да нет, по-моему, дирижер. Правда, Мошкарев лапочка? Заметил, как он меня блюдет? Прямо джигит какой-то!

Марину окружало стойкое облако "Шанели", мадам Еписеева не могла не повернуть свой точеный носик на вожделенный аромат. Я скривился, бестолковая Катькина подруга, увидев мою физиономию, приняла это на свой счет.

- Ну что? Обиделся? Ну ладно, ладно. Ты тоже лапочка. Я ведь говорила тебе... - Она еще повысила голос. - Говорила, что я тебя люблю?

- Г-говорила... - прошептали мои бледные уста.

- Подлец!!! - донеслось откуда-то сбоку. - Между нами все кончено!!!

Головы, заполнявшие фойе, начали расходиться в разные стороны, как круги на воде. Людские волны обиженно бороздил затылок мадам Еписеевой.

Глава 31

Полный буйсук

Говоря по-толстовски, все обломалось в доме Смешалкиных. Я предпринял отчаянную попытку рвануться следом за Машей, но публика стояла стеной. Как воды Красного моря перед египетской конницей. Если мадам Еписеева будет сорок лет скитаться по пустыням, то я могу и не дожить до сладостного мига нашей встречи.

Марина изумленно взирала на мои судорожные попытки протиснуться сквозь толпу. Она даже не поняла, что произошло.

- О! Да ты и впрямь сумасшедший, - протянула она.

- Отстань, ради бога! - в сердцах прошипел я. - И зачем только тебя сюда понесло? Ну почему именно сегодня, скажи на милость?!

От стойки буфета отделилась фигура Мошкарева. Он засеменил на своих тоненьких ножках, затряс жидкими волосами и завопил:

- Как вы разговариваете с женщиной! Да еще в святом храме искусства! Немедленно извинитесь!

Перед моим носом появился маленький костистый кулачок. Я отодвинул его в сторону, как ветку, и спокойно сказал:

- Вы бы помолчали о святых храмах. Ваше, с позволения сказать, капище я недавно посетил. Без всякого удовольствия!

- Арсений! Ну что ты такое говоришь? - вступилась за свою религию и ее жреца Марина. - Вячеслав жизнь кладет на то, чтобы донести в закосневшие массы хоть что-то новое!

- Я бы на его месте занялся чем-нибудь другим.

- Арсений!!!

Мошкарев обвил Маринины плечи суковатой рукой и неожиданно миролюбиво проговорил:

- Оставь, Мариночка. Далеко не все понимают мое искусство. В этом МОЯ беда, но никак не публики, - свободной рукой он сделал картинный жест в сторону этой самой "публики", то есть меня. - Но все-таки было бы небезынтересно узнать ваше мнение о святом храме, в котором мы имеем удовольствие находиться. Что вы думаете о Большом?

- Я вообще ненавижу театр! И Большой в частности!

Мое раздражение в свете последних событий выглядело вполне естественным.

Провозвестник нового брезгливо посмотрел на меня и заметил своей спутнице:

- Похоже, этот господин пришел сюда исключительно с гастрономическими целями. В таком случае нам не о чем разговаривать. Я... - Он приосанился. Я даже не обижаюсь!

- Это правда? - Марина с обожанием заглянула в водянистые глаза Мошкарева.

- Ну конечно, душа моя!

Вальсируя, они стали медленно отплывать к буфетной стойке. Я же похоронным шагом двинулся к выходу.

На улице разыгралась метель. Я поплотнее запахнул пальто и вышел на площадь. К правой ноге что-то прицепилось. Я раздраженно дернул ботинком. Но препятствие не исчезало. Глянув вниз, я обнаружил, что в моей штанине увязла колючка розы. За ней послушно волочился весь остальной букет.