Брадобрей для Старика Хоттабыча

— Мне кажется, что это скоропалительное решение, — сказала наконец Светлана.

— Ответ должна дать Яна, а тебе лучше сейчас помолчать, — отрезала Стефания Сергеевна. — Яна, что ты скажешь?

Яна посмотрела на Мартина.

— Я отвечу, но не сейчас. Я должна подумать.

Мартин сел на стул.

— Я понимаю. И буду ждать ответа.

Светлана уронила:

— Очень трогательно. Спасибо, Стефания Сергеевна, я, пожалуй, пойду. — Она встала и направилась к выходу.

— Стой! — Стефания Сергеевна вдруг стала необыкновенно серьёзной. — Ты должна еще кое-что услышать. Присядь.

Светлана вернулась и села на указанный стул.

— Ты моложе Яны и такая же красивая. Это факт, с этим не поспоришь, — сказала хозяйка дома. — Но я сейчас не об этом. Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Светлана удивлённо посмотрела на нее.

— Тогда я расскажу. Тебя ведь зовут не Светлана? Ты Степанида, в прошлом жена Карла Штольберга и мать Насти, не так ли.

Светлана вскочила с места.

— Я лучше пойду!

— Нет, — остановила ее Стефания Сергеевна. — Я еще не закончила. Тебе придётся потерпеть. Ты попалась на пути Карла, когда Яна дала ему решительный отпор в очередной раз. Он поразился вашему сходству, и на какое-то время Карлу показалось, что ты можешь заменить ему любимую женщину. Он предложил тебе руку и сердце, вы поженились, у вас родилась дочка. Тебе поначалу казалось, что ты вытащила счастливый билет, и жизнь твоя теперь должна напоминать сказку, но всё оказалось далеко не так. Карл пил, попрекал тебя прошлым. А в прошлом ты была стриптизёршей и вела далеко не монашеский образ жизни, потому что не обладала особенными талантами. Шло время, и трещина в ваших отношениях становилась всё шире и шире. Ты стала метаться, чтобы заполнить пустоту в жизни — алкоголь, наркотики, связи с мужчинами — всё это теперь заполняло твою жизнь. Ребёнку там не было места, ты совсем забыла о нём. Денег у тебя было через край, но счастья и покоя не было, да ты его и не искала. С Карлом вы стали совсем чужие, и он развёлся с тобой, забрав у тебя дочку в обмен на большие деньги. Ты выпорхнула на свободу — богатая и счастливая, но чем заниматься в этой жизни, не представляла. Просто проматывать состояние ты не стала — на это у тебя ума хватило, ты решила распорядиться деньгами иначе. Под видом эротического шоу ты создала обыкновенный бордель. Девицы выступали на разных сценах, находили богатых клиентов, крутили с ними любовь, а потом предъявляли фотографии, за которые мужчинам приходилось очень дорого расплачиваться. Деньги потекли к тебе рекой. Ты не брезговала ничем: ни шантажом, ни разбоем, жила по поддельным документам, так тебе было удобнее. Однажды ты встретила Карла на какой-то вечеринке. Он снова был с Яной. Лютая ненависть вскипела в твоём сердце, когда ты увидела с каким обожанием Карл смотрит на Яну. Ты уже больше ни о чём не могла думать, мысль была только одна — ты должна отомстить! Они не имеют права быть счастливыми, надо их уничтожить, стереть с лица земли. — Стефания Сергеевна перевела дух, выпила глоток вина, а затем продолжила: — Ты зло, Степанида! Опомнись!

Всё это время Мартин сидел и с ужасом смотрел на свою мать. Он не понимал: она говорит правду? Факты это или домыслы? В ее слова страшно было поверить.

— Мама! — воскликнул он. — Ты ли это? Такой напор, такая страсть. Совсем на тебя не похоже!

— Ну, наконец-то! — рассмеялась хозяйка дома и резко стянула с головы парик. На плечи упали ярко-рыжие волосы. — Одну минуточку, — сказала она. — Мне нужно снять грим, — и вышла из комнаты.

Когда она вернулась через некоторое время, Мартин ахнул:

— Валентина Петровна?!

— Да, к вашим услугам. Заслуженная артистка еще Советского Союза, — поправила причёску Валентина Петровна. — Я прошу прощения у тебя, Мартин, и у тебя, Яна. Так было нужно.

— Но как?! Это же… Это же… Даже голос, походка мамины… Это… — не мог прийти в себя Мартин.

— Это гениально? — закончила за него мысль Валентина Петровна. — Согласна с тобой. Я на многое в этой жизни способна, а не только на сцене родного театра играть задние ноги лошади, стоять говорящим деревом или прыгать зайчиком-побегайчиком. Это не так уж просто, дорогие мои, с артритом-то.

— Я всегда говорила, что моя мать — выдающаяся актриса, — прошептала ошеломлённая Яна.

— Похоже, что доченька в маменьку пошла? — скривила рот Светлана. — Матушка представление устроила почище дочки-цыганки.

— Да. И что в этом плохого? Мы с Яной и ее родным отцом — артистические натуры. Отец Яны и Голливуд бы покорил, но он тоже привязан к своему родному, уютному провинциальному театру.

— Или к одной из актрис этого театра, которая растила его дочь, — добавила Яна.

Светлана вдруг стукнула кулаком по столу, фужеры подпрыгнули и жалобно звякнули.