Brain Cell

Во втором случае сознание могло, при совокупности факторов, расколоться на несколько неполноценных личностей.

Бывало, ранеры специально разбивали себя ради побега или чего похуже. Осколки могли осесть в чужих личностях и медленно сводить с ума или же являться призраками прошлого…

Пачка сигарет и зажигалка материализовались на столе передо мной, как и хрустальная пепельница. Я взял одну и закурил. Ощущение было как в релале, но без пагубных последствий для организма.

— Запускаю Дира, — послушался голос отовсюду.

— Ну, погнали

На противоположной от меня стороне стола появилась небольшая фигура: длинные уши с имплантированными усилителями слуха, потемневшая, от постоянного использования затемненных ламп кожа и короткая прическа. Стоило только глазам обрести форму, как взгляд тотчас скользнул по мне, оценивая.

— Дир, как я понимаю, — обратился я к персоне, продолжая курить.

— Кто же еще, — мерзкий голос с подлыми нотками ответил незамедлительно. Этот человек больше походил на продавца паленой порнушки, нежели на ранера.

«Перевелись хорошие бегуны,» — подумал я, а в слух сказал следующее. — И как ты умудрился погореть на элементарной уловке.

— Просто не добежал, — хохотнул он, разваливаясь на стуле. Сейчас на нем не было кандалов и наручников. Он, вальяжно, протянул ко мне руку с раскрытой ладонью. — Сижкой угостишь? — нахальные глаза смотрели четко мне в глаза, анализируя реакцию.

Точно он был обычным прохожим, я протянул одну раковую палочку ему. Он затянулся и стал пускать кольца в воздух, отведя взгляд. Казалось, что мы находимся в самом обычном пабе или пришли договориться о бартере в закрытую кабинку какого-нибудь заведения нижнего города.

— Расскажешь все сам или мне информацию из тебя выбить? — не стесняясь, спросил я через минуту молчания.

— Не имеешь права, — ухмыльнулся Дирт. — Тебе запрещено подвергать подозреваемых пыткам, — на первом слове он сделал акцент. Глаза снова вперились в меня, но мне было побоку.

— Прикрываться запретом на пытки, — теперь уже я усмехнулся. — Дай угадаю, — я ухмыльнулся, на манер его. — Тебе краска для волос мозг разъела?

— Че? — он опустил брови, не понимая к чему я клоню.

— Принятие гула факапнулось, а, Дот обсосанный? — я перешел на частичный жаргон нижнего города или, если говорить территориально, внешнего кольца. — Тя поймали как нулевого торгоша проном.

На его лице замелькали нотки полного непонимания. Он не ожидал от законника столь низкого сленга, что, как я и рассчитывал, застало его врасплох.

— Ты, — медленно начал Дир, точно в замедленной съемке. — Я нормальный ранер…

— Ты?! Пхах! Лаг со шлюхой-ретранслятором, вот кто ты! Или ты думал мы ее не нашли? — не стесняясь, я смеялся ему в лицо, стараясь как можно сильнее распалить зарождающеюся в нем ярость. — Или тот секонд нужно было долбить, чтобы он работал?

— Да как ты смеешь! — он резко вскочил из-за стола, выронив сигарету. — Это все по…

— А ранер пал и подключился к шлюхе, вогнав ей штекерь прямо в зад, — стал цитировать я одного народного писаку с нижних уровней. — И непонятно, почему же, попал он в руки мусорят…

Он перегнулся через стол, пытаясь схватить меня за грудки и в ту же секунду завопил от боли. Гэрс сломал ему ногу и, что есть силы, долбанул лицом об стол. Хруст костей и капли крови стали моими преждевременными аплодисментами.

— Быть может, был там вирус новый или подосланный софтец, — продолжил цитировать я стих, что зазубрил наизусть.

— Кароче, ранер проебался. На зоне терь ему пиздец.

— Великолепный стих, — прорычал Гэрс. Он, жестко, опустил Дирта на стул и тотчас все его повреждения сошли на нет, только боль осталась. — Кто написал?

— Дюран-Поляр, — усмехнувшись, я протянул руку тому созданию, что было Гэрсом. — Рад видеть.

Он был под два метра ростом, весь из пульсирующих кусков мяса, в купе с механическими запчастями. Левая рука была без кожи, с массивными шипами, а правая полностью состояла из проржавевших механизмов, чей скрип походил на завывания. Из распоротого животы выглядывали пульсирующие органы, а озверевшее механическое лицо, лишенное кожи и с выпирающими клыками, казалось максимально отвратительным. Что поделать — для главного выбивателя информации образ был идеальным.

— Рад видеть, — он пожал мне руку иобратился к ничего не понимающему Диру. — А тебя, шавка подзаборная, я лично буду потрошить!

— За что? — испуг проступил на лице. Организм, без химии, не справлялся со сменой эмоций и болью.

— За всех, кому вы сломали жизнь! — в голосе Гэрса сливались воедино сотни чужих голосов, что даже у меня вызывало дискомфорт. — Ты же из Блудных Псов!

— Я только с ними сотрудничаю, — взмолился Дирт. Вся его напускная уверенность в миг испарилась, при упоминании нанимателя. — Я не… — мощный удар превратил его лицо в кашу. Он заревел от боли, но лицо тотчас пришло в норму.

— Как хорошо, что кто-то, совершенно случайно, пролил экс-пресс-о на аппарат записи допросов, — Гэрс расхохотался.

— Разве не эспрессо? — поинтересовался я, продолжая спокойно мусолить сигарету.