Brainiac

Даже если быть умным не то же самое, что знать много фактов, нетрудно увидеть, почему эти качества идут рука об руку. Если вы интеллектуально развиты, то, вполне вероятно, владеете навыком быстрого обучения и памятью, способной впитывать информацию, как губка. Вам интересен мир вокруг вас, и потому у вас больше шансов запомнить тривию, с которой вы сталкиваетесь. И наоборот, как объяснял мне тренер по викторинам Эрик Хиллеманн, чем больше информации вы в себе аккумулируете, тем проще вам принимать новые факты. В конце концов у вас в голове образуется паутина знаний, в которой новые «приобретения» застревают, как мухи. Знания и интеллект образуют замкнутый круг.

Редактор журнала «Эсквайр» Эй Джей Джейкобс исследовал взаимосвязь между умом и накоплением знаний в своем бестселлере 2004 года «Всезнайка». Арнольд хотел, повторяя слоган menthal_floss, «почувствовать себя умным», но вместо того, чтобы подписаться на журнал, бедняга решил прочитать всю энциклопедию «Британника» от «А» до «Я», все 44 млн содержащихся в ней слов. Это привело его, как следует из книги, к многочисленным размышлениям о природе и дефинициях «интеллекта», но в большей степени (внимание, спойлер!) к тому, что он, по его собственному признанию, стал невыносим для окружающих. Он так настойчиво втюхивал всем свежеузнанные факты из «Британники» («Ну, говоря об образе Иисуса в толстовстве…»), что друзья вскоре прозвали его Самым большим занудой в мире.

«Итак, я полагаю, что ты все немного преувеличил?» — спрашиваю я у Эй Джея во время нашей встречи в отеле в центре Манхэттена. В личном общении он оказывается просто душкой с бровками домиком и глуповатой улыбкой. У него нет ничего общего с долговязым австралийским актером Ноем Тейлором, за которого он с успехом выдавал себя на церемонии вручения «Оскара» в 1997 году, чтобы потом написать об этом статью. «Ведь ты не стал таким уж занудой?»

«О! Ты удивишься, насколько мало мне пришлось преувеличивать», — ответил он.

Упс. Я пытаюсь замять неловкость, спросив, какой его самый любимый факт из вычитанных в энциклопедии. Эй Джей мог бы вспомнить любой из самых величественных фактов, любую самую глубокую мысль, содержащуюся на одной из тридцати трех тысячах страниц. Вместо этого он буквально покорил мое сердце, выдав два перла:

1. У опоссумов 13 сосков.

2. Рене Декарт испытывал влечение только к косоглазым женщинам.

Поскольку я сомневаюсь, что Эй Джей когда-либо пытался подоить самку опоссума или устроить косоглазой кузине свидание вслепую с умершим в XVII веке французским философом, приходится признать, что он не расценивает эти знания как полезные. Похоже, он любит тривию потому же, почему и я. Она напоминает нам, что правда может быть удивительнее вымысла, что наша Вселенная — на самом деле, восхитительное и загадочное место. Посреди будничной рутины тривия может стать внезапным ударом грома из облаков, напоминающим, как чертовски удивительна жизнь вокруг нас.

Эй Джей становится мне еще ближе, когда описывает свое детство с книжными полками, под завязку набитыми книгами с тривией. «Пока я взрослел, у меня были самые разнообразные коллекции — палочек для коктейлей, рвотных пакетиков из самолетов и, конечно, коллекция тривии. Чем более редким кажется факт, тем лучше. Как будто ты разыскиваешь редкий серебряный доллар, или марку с двумя надпечатками, или что-то вроде того. Факт про Рене Декарта — как раз такая чудесная редкая монета». Он признаётся в почти маниакальном характере накопления тривии, которое для многих ее адептов превращается скорее в алчное соревнование, чем в простое удовлетворение любопытства.

По ходу разговора я понимаю, что Эй Джей не преувеличивает. Правда, он то и дело (возможно, даже непроизвольно) приплетает к разговору ненужные и странные факты. Он, похоже, воспринимает количество тривии, выданной собеседниками в разговоре, как некое соревнование. Я убедился в этом, обронив походя, что работаю программистом.

«Эй, а я знаю один классный факт про компьютеры и программирование!» Такое впечатление, что под воздействием внешнего раздражителя у него в мозгу перещелкнул какой-то тумблер. «Знал ли ты, что первым программистом в истории была женщина и что она — дочь лорда Байрона?»

«Ага. Забавно, что ты это упомянул. Первым языком программирования, который я выучил, был как раз язык Ада в честь той самой Ады Лавлейс».

Я думал, что мы по-дружески, как бы в закрепление знакомства и ко взаимному удовольствию, обменялись парой интересных фактов, однако Эй Джей явно не разделял моей радости. Напротив, он выглядел раздосадованным. «Ты меня сделал, — говорит он глухо, как бы признавая свое поражение. — Я об этом не знал».

Истоки своего гиперсоревновательного взгляда на тривию он относит на счет далекого детства. «Не знаю, как тебе, но мне редко удавалось поймать бейсбольный мяч или удачно ударить по футбольному. Тривия была сферой, в которой я мог отличиться. Я тогда выучил все вторые имена президентов США. С тех пор это отношение не оставляет меня».