Brainstorm (СИ)

Гэмбл разложила на коленях распечатку моей презентации и принялась комментировать, по большей части – конструктивно, но никаких серьёзных нареканий моя работа не вызвала. По ходу её монолога Дженсен встал, прошёлся по кабинету, совершенно по-домашнему потягиваясь – так, что край джемпера задрался, рубашка выбилась из-за ремня джинсов, и я имел удовольствие лицезреть полоску обнажённой кожи. Мне становилось всё труднее и труднее просто сидеть на месте – хотелось либо выскочить и стремглав добежать до сортира, где в два рывка помочь себе сбросить возбуждение, либо с блеском завершить свою двухдневную карьеру в «Киннетике», набросившись на креативного директора на глазах изумлённых фурий.

Гэмбл продолжала что-то вещать, Эклз периодически вставлял свои замечания, Лорен строчила в блокноте, а я делал вид, что слушаю. И едва умер на месте, когда Эклз, завершив очередной круг почёта по кабинету, приземлился точно на подлокотник моего кресла.

Я почти уверен, что он сделал это неосознанно, как чрезмерно увлёкшийся человек. Почти… потому что надо же верить в чудеса, чёрт побери!

Я слегка отвернул лицо, чтобы с дивана меня не запалили, и впился взглядом в задницу Дженсена Эклза, которая находилась сантиметрах в десяти от меня. Если бы я захотел, я бы смог положить голову на его бедро. Его запах – умопомрачительный, терпкий аромат "кофе-сигареты-Кillian Incense Oud" ласкал моё обоняние и дразнил воображение: мне казалось, что именно его я чуял тогда, в грязной кабинке туалета Pieces, трахая парня по имени Мэтт, - этот запах пробивался сквозь пошлую вонь секса, пропитавшую стены клуба, и чистым потоком втекал в мои ноздри, заставляя раз за разом неосознанно выдыхать во влажный от пота тёмный затылок: «Дженсен, Дженсен, Дже-е-енсен…»

- Дженсен, - почти беззвучно прошептал я и осёкся. Взгляд Эклза был устремлён на меня, и в нём удивление смешивалось с каким-то болезненным обречённым пониманием. Словно он всё понял только сейчас, но совершенно не испытывает восторга по этому поводу. Да и с какого перепуга он должен радоваться, если натуральнее его, по словам моих коллег и друзей, только натуральный йогурт «Тнува» из еврейского супермаркета.

А потом Дженсен моргнул, и глаза будто заволокло тонкой ледяной плёнкой. И это было странно. Словно вдруг вокруг него выросла стена из искристых глыб льда, от которых повеяло холодом.

Он резко встал, махнул рукой, обрывая монолог Гэмбл, рассеянно пробормотал: «Я всё понял, давай почтой», добавил: «Всем спасибо, все свободны» и отвернулся к окну. Сара, недоумевая, нахмурилась, но дисциплинированно встала и потянула за собой ничего не понимающую Лорен. Я остался сидеть. У меня просто не было сил встать. Всё рушилось на глазах – медленно, как башни-близнецы в замедленной съёмке.

Гэмбл и Коэн покинули кабинет. Я продолжал сидеть. Дженсен обернулся ко мне, его взгляд был потухшим, усталым и каким-то больным. Словно из него разом вытянули тот дивный свет, который заставлял его глаза сиять.

- У меня всё, Джей. Вопросы?

Да миллион…

- Нет, - сказал я, вставая. – Я всё понял.

- Хорошо, - кивнул он. – Иди.

И я ушёл, чувствуя спиной, что он смотрит мне вслед. И как бы мне ни хотелось обернуться, спросить, попытаться понять, что произошло, я этого не сделал, потому что – да, чёрт побери! – я испугался.

Глава 14

Усевшись на своё место и хорошенько поразмыслив, я решил, что при таком раскладе месяца, отведённого мне на пари, было явно мало. Пришлось сообщить об этом Жен, намекнув, что первый шаг – каким бы он ни был корявым – сделан, но возникли непредвиденные сложности. Уточнять я не стал. Просто попросил увеличить срок. Ответ от Кортез пришёл незамедлительно, словно она ждала моего сообщения:

«только ради тебя, Падалеки. Месяц, полгода, год – сколько хочешь, лишь бы получилось»

Странно. Наш спор начал терять смысл… какой в нём толк, если одна из сторон практически сдаётся? Я фактически получал карт-бланш: за любой срок соблазнить неприступного Дженсена Эклза, который, к тому же, оказался невероятно крепким орешком. Благодаря моей несдержанности, между нами что-то изменилось – и нельзя сказать, что в лучшую сторону. Вот загадка века, которую мне предстоит решить. Разрешите представиться: Шерлок Холмс, блин.

Я был расстроен, разочарован и совершенно не знал, что делать дальше. Работа избавила от тягостных мыслей, но лишь на короткое время: я исправил всё, что должен был, отослал презентацию Лорен, Саре и Дженсену и получил единственный ответ от Гэмблихи – мол, всё хорошо, спасибо. Эклз молчал. В чате его иконка светилась ярко-зелёным, и я с трудом удерживался от соблазна написать ему и спросить, что случилось, но потом решил, что, в общем-то, я не имею никакого права лезть с расспросами. С его-то точки зрения, скорее всего, вообще ничего не произошло.