Brainstorm (СИ)

- С понедельника. – Я не хотел оставлять незаконченных дел, да и всё равно рано или поздно придётся объясняться с Дженсеном. – Но я уверен, что его такой режим устроит. Я живу достаточно близко, чтобы оперативно приехать в офис, если нужно, а на моё место вы сможете взять ещё одного толкового менеджера. – Это уже было форменным подлизыванием, но я не мог удержаться – уж слишком нравилось мне выражение лица Гэмбл. – Так что, Сара, я могу попросить мистера Кинни подписать бланк о переводе, а Дженсен подпишет завтра, когда выйдет на работу. Или не подпишет… и мне придётся уволиться.

Судя по глазам Сары в этот момент, я понял: подпишет как миленький.

- Ты сможешь предоставить завтра все необходимые документы? В бухгалтерии тебе скажут, что нужно. И Джаред… - Гэмбл впервые посмотрела на меня нормальным тёплым взглядом. – Мне очень жаль, что так вышло, но я рада, что у вас такая крепкая и ответственная семья.

- Я тоже очень рад, Сара. И спасибо вам за понимание.

Она склонила голову и слегка порозовела, вдруг превратившись из стервы в симпатичную милую барышню.

- Не за что, Джаред. Я свяжусь с эйчарами прямо сейчас, - она глянула на часы и сняла трубку телефона. – Попрошу их подготовить приказ о переводе, и узнаю, что тебе нужно принести завтра.

- Спасибо.

- И дождись меня. Кинни всё подпишет сегодня, время ещё есть.

- Спасибо, Сара, - повторил я, и она махнула рукой: иди, мол. Я стремительно вернулся на своё рабочее место – мне предстояло поднять множество старых связей и разориться на откровенную, пусть и отлично сделанную «липу».

Меня обуревала гордость за то, что всё получилось, как я хотел, и стыд за то, что я удрал с поля боя, поджав хвост, едва Кинни произвёл пробный выстрел. В том, что Брайану понравится моя идея исчезнуть с глаз долой, я даже не сомневался. Жен меня не сдаст, а остальные знать не знают, что никакой «тёти Мэрил» не существует. Правда, мне придётся рассказать Кортез всю подноготную, но это было самое меньшее из зол.

Единственное, чего я не мог предугадать, это реакцию Дженсена.

И я боялся только одного: что он меня не простит.

Пропущенное дополнение

Кинни, разумеется, всё подписал. Усмехнулся, скривив губы, но подмахнул приказ, заметив, что я принял верное решение. Я молча забрал бумагу и вышел из кабинета. Ещё не хватало обсуждать с ним мой вынужденный демарш, из-за которого я и так чувствовал себя хреново.

Женевьев уже ушла, и я заглянул к дизайнерам: Джастин сидел за компьютером и что-то рисовал на планшете. Увидев меня, он просиял и взмахнул рукой.

- Привет! Слушай, мне ещё минут двадцать, и я готов выдвигаться. Всё в силе?

- Извини, - сказал я. – Давай в другой раз.

Тейлор разочарованно вздохнул и насупился.

- Ну вот… - протянул он. – А я настроился…

- Завтра, - улыбнулся я. – Вечеринка же… Там и пообщаемся. Кстати, ты случайно не знаешь, кто мой тайный Санта?

Джастин забавно прищурился.

- Знал бы – не сказал. В этом же вся прелесть, Джей!

Интересно, подумал я, как Кинни воспримет мой прощальный подарок Дженсену? Как последнее трепыхание червяка, угодившего на крючок, как попытка сделать наперекор, как совершенно бестолковый и никому не нужный акт мазохизма?

- Да, - я попытался улыбнуться в ответ, но получилось не очень. Благо в комнате царил полумрак, и Тейлор не разглядел мою гримасу. – Действительно, в этом вся прелесть. Счастливо, Джастин. До завтра.

- Пока, - он махнул рукой и уткнулся в свой планшет раньше, чем я вышел.

На улице снова шёл снег – мягкий, сказочный, нежный как холодный лёгкий пух. Вся парковка была устелена белоснежным покрывалом, и я невольно обратил внимание на корвет Брайана, заметённый снегом. И рядом с ним, на месте коричневого мерседеса – белую пустоту.

Может быть я зря устроил всю эту маету с переводом? Надо было грамотно вырулить из неприятного разговора с Кинни, проявить побольше наглости, врасти задницей в своё место и до конца дней своих в «Киннетике» постоянно держать эмоции под контролем. Наверное, я бы даже справился – ценой порванных в клочья нервов, когда человек, которого ты не имеешь права любить, постоянно находится рядом. Это как зуд в ране, которую расчёсываешь до крови: и понимаешь, что этого делать нельзя, и физически не можешь иначе.

Поэтому я не хотел усложнять никому жизнь. И уговаривал себя, что поступил единственно верным образом: вроде и рыбку съел, и нахуй не пошёл. Или как там говорится…

Я жутко боялся, что завтра, когда Дженсен спросит меня, почему я решил так поступить, я не смогу соврать ему так легко и непринуждённо, как всем остальным. Судя по всему он, несмотря ни на что, на меня очень даже рассчитывал – и мой переход на фриланс мог расценить, как небольшое обидное предательство. А если помножить всё это на мою дурацкую убеждённость, что Эклз что-то ко мне испытывает, то чёрт знает, как он вообще отреагирует. Может, вздохнёт спокойно, а может…

Блядь, как же я устал. Хрен с ним, доживём до завтра – увидим.