Брайтон бич авеню

Приятели Алика, в чьем доме он проживал, окончили курсы и колледжи, трудоустроились в фирмы, на твердые зарплаты, и вскоре дом покинули, разъехавшись по иным штатам. Прибыли другие жильцы, заключившие новый договор с лэнд-лордом[7]. Новые съемщики отнеслись к Бернацкому неприязненно, велели в течение месяца подвал освободить. Алик пообещал, не особенно расстроившись. Конечно, причин для радости не было: приятелям он платил чепуху, пятьдесят баксов[8] в неделю, снять приличное жилье за такие деньги — абсурд, однако существовали обеспеченные знакомые дамы, жаждавшие замужества, десяток обещаний впрок на данную тему Алик уже раздал, так что выбор бесплатного прибежища имелся обширный. А собрать два чемодана с барахлом — больше у него не прибавилось, — пять минут.

Наверное бы, и прожил Бернацкий свой месяц жилищной форы, взвешивая кандидатуры подруг и удобства их адресов, не случись непредвиденного… Хотя, истины ради, заметим: часто непредвиденные ситуации создаются сознательно.

Сознательно действовал и Адольф, пригубивший немало сортов пива вкупе с крепкими напитками в одном из баров даун-тауна, то бишь, центра города, и севший за руль автомобиля, дабы отправиться в родимый подвал на отдых.

Рулил он уверенно, но агрессивно, сразу же, трогаясь с места, протаранил проезжавший мимо «ниссан», каким-то образом перевернувшийся на крышу.

Осознав тяжесть происшествия, Алик, загасив габаритные огни, попытался скрыться. Шансы, как ему казалось, для этого имелись. Водитель «ниссана» не скоро выберется из машины, превратившейся в клетку, а через два переулка — оживленная трасса, на которой легко затеряться… А там уж — пьян ты или нет, разницы никакой. Никогда не остановит тебя полиция даже для проверки документов; полицейский просто не имеет на это права, если водитель не нарушает правил движения. А их Алик более решил не нарушать.

Столкновение с «ниссаном», в котором ехал, кстати, лейтенант конной полиции, незамеченным, однако, не осталось: свидетелями оказались два стража порядка, несущие патрульную службу пешим образом неподалеку от бара, и в эфир тотчас же полетели приметы разбойничьего «линкольна». Алик еще и мили не проехал, а весь район уже замыкался в кольцо с планомерным прочесыванием примыкающих улиц и магистралей.

Бернацкий же давил носком модного ковбойского сапожка на акселератор, внимая цыганским напевам под аккомпанемент бубенцов и гитар, гремевшим на всю мощь в четырех динамиках стереомагнитолы. Проехав шесть блоков, он вдруг узрел фиолетовые огни полицейских машин в зеркалах заднего вида и даже различил настырный вой сирен сквозь плотную разухабистую музыку.

Заставить себя отрезветь? Оценить содеянное? Нет!

Разгоряченный свободолюбивыми мелодиями и текущим в крови алкоголем, Адольф, решив бесшабашно уйти от погони, вдавил педаль акселератора до упора в пол.

Мощный, как танк, и стремительный, как торпеда, «линкольн», круша тяжелым бампером японские легковушки и раздвигая солидные американские кары, вылетел из сонного переулка под «кирпич» на одностороннюю улицу и с жутким ревом помчался по ней в неизвестном даже для таксиста Алика направлении, пытаясь уйти таким манером из сжимающегося кольца преследования.

Вой сирен уже слышался со всех сторон, властно перекрывая цыганские страдания и выкрики, но Алик бесстрашно гнал машину наперекор всем правилам и препятствиям.

Впоследствии капитан полиции, принимавший участие в задержании всесокрушающего «линкольна», скажет, что такие гонки на протяжении всей своей жизни если и видел, то лишь в голливудских боевиках, равно как и остальные причастные к операции полицейские свято убежденные, что от них пытается уйти какой-то матерый гангстер, к которому при первой же возможности следует применить всю огненную мощь имеющегося оружия…

В какой-то миг обретя чувство реальности, Алик попытался схитрить, выстроившись на парковку в просвет между машинами, однако в просвете этом находился гидрант[9], стоянка возле которого запрещалась категорически, и чугунную колонку гидранта Алик, наскочив колесом на тротуар, опрокинул, как кеглю.

В воздух незамедлительно рванул столб воды, выброшенной из подземных труб, и Бернацкого полицейские обнаружили, как кита китобои, — по фонтану.

Стрелять однако не стали: «гангстер», вывалившийся из двери, ползал на четвереньках возле «линкольна», отыскивая потерянные очки, и являл собой зрелище смехотворно-беспомощное.

О дальнейших событиях помнилось Адольфу смутно, а были они таковы: уяснив, что разбирательство с задержанным бессмысленно, полицейские в порядке мести и в целях профилактики очень грамотно, не оставляя следов, Бернацкого отмутузили, после чего поместили в камеру, где, очухавшись, он начал грозить и ругаться, обзывая служителей закона оскорбительно и даже грязно, и соответственно нарвался на ответную реакцию в форме повторной экзекуции.