Но мы ее почти не слушали, уверенные, что с нами-то ничего плохого не случится. Как же я жалела об этом теперь! Хотя миссис Керрик и в страшном сне не могли привидеться мои «супружеские разногласия», как это деликатно называли, так что инструкцией на этот счет меня в пансионе все равно не снабдили бы.
Садовник одобрительно крякнул.
– Своего не упустишь, да? Ну и правильно. Ладно, по рукам. С ректором я договорюсь.
Он протянул мне мозолистую ладонь и хитро подмигнул.
И завертелось.
Я и предположить не могла, что на такую ерунду может найтись столько желающих! Подумаешь, оживший куст! Мало ли диковинок у нас в стране?
По словам мистера Вуда, заказчики в очередь выстраивались! Прав он был, многие хотели розы или сосенки – толку от такой охраны больше и можно не опасаться, что дорогой магический питомец не переживет зимние холода.
Я бы не променяла Ланселота (теперь уже официально моего) даже на сотню других кустов, но не спорила. Если кому-то хочется аллею сторожевых роз, то пусть любуются. Мистер Вуд пока осторожничал и заказы не принимал, хотя я делала успехи. Официально мое имя не называлось, и меня это вполне устраивало. Вдруг узнают и донесут Ричарду?
Пока же я летала как на крыльях. Теперь у меня была магия, было признание моих талантов и в перспективе неплохой доход! После развода я смогу быть самостоятельной, смогу не зависеть ни от кого! Было от чего парить над землей.
Я осваивала эльфийские чары и заодно взялась изучать садовый дизайн. Оказывается, учиться – это так интересно! Особенно когда тебе терпеливо объясняют непонятное, а не бьют указкой по пальцам или – о ужас! – сгорбленной спине.
Так промелькнули два дня. Я даже не смогла выделить минутку, чтобы отнести Осси одолженные платье и брошь. Кстати, зря я считала, что безделушка сгинула вместе с шалью. Инспектор приколол ее на ворот моего платья, а я этого даже не заметила!
Мимоходом вспомнив полицейского добрым словом, я вновь принялась штудировать учебники.
Барт где-то пропадал целыми днями. Появился он, когда я как раз смешивала мыльный раствор с настойкой табака, чтобы обработать розы от тли. Садовник доверил мне все подготовить, пообещав, что опрыскивать будет сам.
– Эми, у меня такие новости! – заявил Барт, подпрыгивая от возбуждения. – Нет никакого инспектора Лэйна!
– Как это нет? – вяло удивилась я, отсчитывая капли табачного экстракта. Из-за грубых перчаток получалось у меня неловко, и я боялась нечаянно налить больше положенного. Так ведь и нежные лепестки можно сжечь! – Уверяю тебя, он вполне материален. У меня еще синяки не сошли.
Я поморщилась, взглянув на свои руки с закатанными для работы рукавами. На сгибе локтя виднелись только-только начавшие желтеть отметины.
– Да послушай же! – Призрак, едва видимый в дневном свете, завис прямо перед моим лицом и настойчиво мешал работать. – Я тебе говорю, в городе нет и никогда не было полицейского с такой фамилией!
Я опешила. Выходит, он самозванец? Мошенник? Впрочем, какая разница? «Инспектор» пришел мне на выручку и умыкнул из-под носа Ричарда. Это все, что мне нужно о нем знать.
– Барт, не занимайся ерундой, – попросила я, украдкой вытерев рукавом вспотевший лоб. День выдался уже по-летнему жаркий, и я совсем упарилась в своем темном саржевом платье. Срочно надо купить что-нибудь полегче. – Мне нет дела до инспектора Лэйна.
Призрак насупился. Как же, его сенсацию не оценили!
– Фердинанд не объявился? – спросил он не иначе как из вредности.
– Ты же знаешь, что нет.
Ни старший, ни младший лорды Блэкберри с той ночи не давали о себе знать, к моей тайной досаде.
Призрак еще немного покрутился вокруг и с громким демонстративным шипением испарился. Я наконец вернулась к мыльной воде и табачному экстракту, но закончить отсчитывать капли снова не успела.
– Здравствуй, Эмма.
Голос Ричарда – так близко! – заставил меня вскрикнуть и выронить пузырек.
Стекло брызнуло осколками, веером разлетелись темные капли, тяжело и душно запахло табаком. Я схватилась за шею, не в силах вымолвить ни слова. Воздух словно застрял в горле. Не вздохнуть!
Ричард, одетый, как всегда, с иголочки, в оранжерее смотрелся нелепо, словно рояль в лесу. Выглаженный костюм оттенка топленого молока, бриллиант в булавке для галстука, шелковый цилиндр… И неудовольствие на холеном лице при виде окропивших его туфли капель.
Муж не спеша вынул из кармана платок – белоснежный, с монограммой – и устранил непорядок. Небрежно швырнул испачканную ткань на стол и пробормотал:
– Мерзость какая.
Если он намеревался поставить меня этим на место, то просчитался. Напротив, это помогло мне очнуться. Я со свистом втянула в себя воздух. Внутри противно дрожало, тоненький голосок пищал: «Все пропало!»
Выгадывая несколько секунд, я неторопливо, палец за пальцем, стащила рабочие перчатки и сказала с напускной решимостью:
– Если тебе здесь не по вкусу, Ричард, можешь уйти. Не припомню, чтобы тебя сюда приглашали.