(Брак)ованные (СИ)

Но все происходит наоборот. Слышу, как щелкает дверь, и из-за нее показывается сонная помощница. Улыбаюсь — картина умилительная, — но Савельева радости моей ни капли не разделяет: округляет глаза и обхватывает плечи руками, пряча от меня слишком откровенную пижаму с топом и короткими шортами.

— М-Мирослав? — удивляется так, будто не знала, что я у нее ночую. — Извини, я забыла, что ты остался, — тараторит и захлопывает дверь, через две минуты появляясь в пушистом банном халате.

— Доброе утро, — произношу вкрадчиво, проверяя настроение Ксении. Она кивает часто и трет глаза:

— Доброе. Вы вчера тут уснули, я не стала будить. Смысла не было ехать так далеко, чтобы потом возвращаться обратно.

— Разумно, — соглашаюсь. Пока все звучит убедительно и нет ни одного намека на раздевание. — Надеюсь, не доставил хлопот? — намекаю сам, кивая в сторону одежды. То, что секса у нас с Савельевой не было ночью, очевидно. Но выяснить все на берегу не помешает.

— Разве что чуть-чуть, — пожимает плечами. — Я сняла с вас свитер и вытащила из штанов ремень. Здесь иногда бывает жарко, а с бляшкой было бы неудобно, — Ксения поджимает губы и скрещивает руки на груди, закрываясь от меня. По легкому румянцу на щеках (в точности, как в моем сне) понимаю, что она смущается. А меня этот вид заводит, потому что реалистичные картинки еще гуляют в голове. Сжимаю руки в кулаки, призывая всю силу воли, чтобы успокоиться и подавить неуместное желание.

— Спасибо.

— Не за что. Душ, как гостю, уступать не буду, но могу дать что-то из вещей Тёмы, чтобы можно было переодеться.

— Не надо, — поднимаюсь и ровняюсь с Ксенией. Она тушуется, опускает голову, но тут же возвращает взгляд к моему лицу. — У меня в машине сумка с формой. Лучше дай ключи от квартиры, я схожу, пока ты будешь в ванной.

— Хорошо.

Дальше все идет гладко: мы завтракаем, собираем оставшиеся вещи и, обсуждая план на предстоящую неделю, едем ко мне, после того как грузчики забирают все коробки. Ксения звонит брату, но тот не доступен. Она впадает в панику всего на пару секунд, а потом отмахивается, мол, обычное явление для младшего Савельева и оставляет ему записку, пишет пару сообщений в мессенджер, затем уходит из квартиры, тяжело вздохнув.

Да, для нас начинается новый этап выдающегося спектакля для моих родственников. Но тот факт, что Ксения добровольно решила принять в нем участие, подкупает. И больше не задает лишних вопросов, только кивает и думает, как сделать все правильно.

Везу ее к себе и понимаю, что не чувствую ни капли волнения по этому поводу. Все идет так, как должно быть. Савельева у меня дома уже была, для нее это место не новое. Я же надеюсь, что ей понравится квартира. Быть в ней гостьей и жить там — две совершенно разные вещи, хотя я и не планирую напрягать Ксению уборкой и готовкой. Для этого есть Татьяна, которая работает на меня вот уже шесть лет. С остальным разобраться проще: спальня полностью оборудована, даже есть небольшая гардеробная, где Савельева сложит все свои вещи.

Ксения долго осматривается в квартире, ходит туда-сюда, даже по незнанию заглядывает в мою спальню, но со скоростью света оттуда ретируется. Ей нужно три круга, чтобы убедиться, что все в порядке, и запереться в своей комнате. Не знаю, чем она там занимается, да и не пытаюсь узнать, оставляю ей призрачное ощущение свободы, но по возне слышу, что она разбирает вещи. Их, надо признать, немного: два чемодана и пять коробок.

Савельева показывает нос из своего убежища к ужину. Видимо, выманивается на запах стейков, которые я жарю, попутно разогревая овощи.

— Ты готовишь? — приподнимает брови изумленно. Тут гадать долго не надо — поражена. Ох, сколького ты еще обо мне не знаешь, Ксюша.

— Как видишь, — отвечаю с улыбкой. — Составишь компанию за ужином?

— Да, есть очень хочется. Только брату позвоню, — демонстрирует телефон и отходит к окну в гостиной. Наблюдаю за ней и кошу одним взглядом на стейки.

Савельева расхаживает по комнате, старается говорить тихо, но в какой-то момент эмоции захлестывают ее так сильно, что она уже себя не сдерживает:

— Что значит выгнали? Нет, мы должны с ним поговорить и все решить, — настаивает она, а после замолкает. — Ах, это я во всем виновата? Не я устроила драку! — звенит голос, и я отключаю плиту, перекладываю стейки в форму и накрываю ее крышкой. Медленно двигаюсь навстречу Ксении — не нравится мне оборот, который принимает ее разговор с братом. — Боже, Артём, что ты несешь? Подожди-подожди, — перебивает брата, подхожу совсем близко и слышу его голос, но слов разобрать не могу. — Ты пьяный, да? Ответь! — Савельева трет пальцами переносицу. — Я сделаю вид, что не слышала всего бреда, что ты мне наговорил. А ты, когда проспишься и решишь извиниться, позвони, — она отключается первой. И вроде закончила на сильной ноте, вышла победительницей из разговора, но вижу, как сутулится и обхватывает плечи, поджимает дрожащие губы и шмыгает носом.