Брак по-американски

Подозреваю, что вы не так себе представляли будущее, когда я пришел к вам просить руки вашей дочери. Я сидел у вас дома, серьезней некуда, стараясь все сделать как надо. А вы ответили: «Я не могу дать ответ, ее рука не мне принадлежит». Сначала я подумал, вы шутите, а потом осознал, что вы всерьез. Тогда я отыграл назад и притворился, что пошутил, но на самом деле я сгорал от стыда. Чувство было такое, будто за общим столом я ел руками, а все остальные – ножом и вилкой. Ее рука не вам принадлежит, так и есть. Но тем не менее я должен был поговорить с вами как мужчина с мужчиной. Я должен был спросить вас, могу ли я стать вашим зятем.

Со своим отцом я очень близок. Возможно, Селестия вам рассказывала, что он мне не родной, но другого отца я никогда не знал, и он всегда был для меня достойным примером для подражания. Отец дал мне имя и вообще все, что я имею. Но он мало что понимает в той жизни, которую я вел в Атланте, хотя именно его труд и дал мне эту возможность. Рой-старший всю жизнь прожил в маленьких южных городах, так и не окончил старшую школу, но всю жизнь зарабатывал на хлеб и крышу над головой для своей семьи. Для меня нет человека достойней.

Тогда я пришел к вам потому, что мы с вами похожи. В Атланте мы оба чужаки, если вы понимаете, о чем я. Вы живете тут довольно давно, а я еще совсем зеленый, но начинали мы одинаково. Вы из нищеты выбились в люди, а я был тогда нищетой, которая выбивалась в люди. По крайней мере, так мне в тот момент казалось. Сложно сказать, что со мной будет дальше, учитывая мое нынешнее положение. Но в тот день, когда я просил у вас ее руки, я ждал вашего благословения, и вы были для меня не только отцом Селестии, но и старшим наставником. Сделав ей предложение, я захотел прыгнуть выше головы, и, наверное, я нуждался в вашей поддержке, но в результате выставил себя полным идиотом. Наверное, я действительно идиот, раз все-таки пишу вам это письмо.

Мистер Давенпорт, Селестия уже два месяца не приезжала ко мне в Луизиану на свидания. Я не могу сказать, что у нас были какие-то крупные ссоры или разногласия. Я ждал ее в сентябре, но ее не было. Она написала мне, объяснив, что у нее сломалась машина, и я ждал ее на следующих выходных. Но она так и не приехала, и наша переписка оборвалась. Мистер Давенпорт, поговорите с ней за меня. Я знаю, вы посоветуете мне написать ей самому. Я уже пытался, поверьте.

Когда вы дали мне от ворот поворот, вы сказали, что я, возможно, слишком плохо ее знаю, чтобы на ней жениться. Поэтому я сейчас обращаюсь к вам. Оказалось, я действительно знаю ее хуже, чем я думал. В то же время вы знали С. всю ее жизнь и, возможно, сумеете найти слова, чтобы убедить ее вернуться ко мне.

Пожалуйста, скажите ей, что я понимаю: брак с заключенным – это огромная жертва. А я не привык просить о чем-то. Я сам заработал все, что имел. Мне бы не хватило духу переступить порог вашего дома, если бы я был лодырем. Но в моем нынешнем положении я не могу заработать ее любовь. Я не могу заработать ваше доверие, чтобы убедить вас, ее отца, что я ее достоин. Раньше у меня была престижная работа и золотые запонки. А сейчас? Я могу предложить ей только себя самого. Но себя самого не наденешь на палец, самим собой не оплатишь счета, не заведешь детей. Но больше у меня ничего нет, и я верю, что это не так уж и мало.

Спасибо, сэр, что дочитали до конца. Надеюсь, вы не откажете мне в моей просьбе. И, пожалуйста, не рассказывайте о моем письме Селестии или вашей жене. Пусть это останется между нами, между двумя мужчинами.

Искренне ваш,

Рой О. Гамильтон-мл.

Франклин Делано Давенпорт

Каскад Роуд, 9548

Атланта, Джорджия, 30331

Дорогой Рой,

Благодарю тебя за письмо – я много о тебе думаю. Моя жена ведет «молитвенную борьбу» и регулярно просит Господа о тебе. Ты не забыт нами. Ни мной. Ни Глорией. Ни Селестией.