Брак по драконьему обычаю, или с Новым Гадом, наследница!

— Ты. — Вдруг резко успокоившись, заметил мужчина, облокачиваясь о косяк двери. — Ты будешь именно такой и заменишь Эльмиру, мою старшую дочь. Девица должна быть чиста, как снег в эльфийских горах, а негодяйка опозорила меня. Хорошо, что у меня всегда есть запасной план. — Властный пластилинчик местного разлива немного успокоился и вернул себе привычный цвет лица. — Я введу тебя в свою семью без права наследования. После чего ты немедленно отправишься под венец с Сиятельным и привнесешь в его семью нашу кровь и наследников. Магия в тебе какая-то есть, как я уже говорил, так что её вполне хватит, от младших жен многого и не ждут, — отмахнулись от меня.

Чего-чего? От каких ещё младших жен?!

— И да, если ты вдруг вздумаешь сбежать или сорвать свадьбу… — Шовинист года недобро сощурился — а потом меня как ухватит за шкирку неведомая сила, как сожмет горлышко мое несчастное! А потом ка-ак… даст по попе!

— Уй! — больно, между прочем, мне что, пять лет?!

— В общем, пожалеешь. Продам тогда какому-нибудь староверу за пять медяков, будешь ему постель греть. Для них-то женщина и вовсе вместо домашней утвари. Это у нас порядки нынче другие становятся, все больше вам воли дают. Но не в моем доме!

— Что это за мир вообще? — Вмешалась в яростную речь, стараясь отмести от себя страх и раздражение. Потом успеется революцию устроить и баррикады соорудить. — Как я могу сыграть вашу дочь — если ничего о местных обычаях не знаю, как и о вас, а если кто спросит? — Что бы то ни было, а знания мне не помешают.

В гарем ему русскую женщину! Вот ещё чего выдумал, не бывать такому! Я тебе покажу — гарем! Сам у меня будешь Гюльчатай, как миленький!

— Мир… хм, — красавчик задумался. Уже прогресс, значит, есть чем! — Называется наш мир среди расы Изменчивых — моей расы — Саалей, что значит — «Место, где воссияет свет». Наша раса обладает огромными возможностями в изменении своего тела, а также может частично влиять на других людей с помощью наших ментальных способностей, если говорить коротко и понятно для женского ума, — миг, — и волосы блондина стали темно-синими, а глаза — черными, как беззвездная полночь!

Не удержалась, ахнула, машинально протягивая руку, чтобы пощупать.

— Но я ведь не Изменчивая, это сразу будет видно! — Возразила.

— Ничего, если я с помощью кровного обряда тебя введу в род, то ты приобретешь небольшие возможности к изменению цвета волос и глаз, а от женщин все равно многого не требуется, — пренебрежительно отмахнулись.

Вот так-так! Однако же, мутация неизведанная!

— А кто ещё у вас живет? А как вы…

— Хватит! — Меня резко оборвали. И таким взглядом смерили, что чуть мои почки любимые не примерзли! Ну точно — любитель домостроя, незнакомый с великим и мощным артефактом в виде женской сковородки чугунной да скалки великолепной! — Тебе это знать не нужно. И вот, кстати, — миг — и мое запястье обвил серебристый обруч, уж больно походящий на наручник!

— И что это? — Не удержалась, каюсь. — Элемент ролевых игр любителей женщин подвида «гарем Султана обыкновенный»?

— А? — На меня посмотрели незамутненным взором. «Люсь, а что это такое, Люсь?».

С трудом удержала истеричный смешок. Спокойно, Терри! Ты никогда ещё не была так популярна, как сегодня! Вот жениться так и готовы — хватать — и жениться! А ты опять недовольна!

— Женщина, ты слишком остра на язык. Впрочем, после обряда присмиреешь, власть Главы Дома многое значит. Сиди пока здесь. Тебе принесут еды, а через пару часов тобой займутся. Обряд проведем вечером, а утром — свадьба.

Эй, не готовая я!

Но прежде, чем успела что-то сказать, негодяйчик ушел. Дверь зазмеилась голубыми всполохами, и что-то мне подсказывало, что я-таки влипла… в приключение по самую мою милую пятую точку. И имени моего, кстати, тоже так и не спросили.

Впрочем, кажется, во время одной из своих прочувственных тирад местный тиран упомянул, что при введении в род женщинам все равно дается новое имя, а сейчас меня для этого мира вроде как «не существует». Хорошенький расклад!

— Фррр-мяу, он ушел? — Раздалось внезапное.

Я-таки подпрыгнула на кровати, выдав такую тираду, что бедные грузчики вполне могли краснеть и записывать. Не мы такие — жизнь такая!

Край одеяла зашевелился и… из-под него вылезла… лисичка? Или это песец? Пока не определюсь, будет лисичкой! Хорошенькая, с глазами-бирюзовыми бусинками, острой мордочкой и снежно-белой шерсткой, по которой пробегали сполохи сиреневого оттенка.

Она принюхалась, смешно помотала головой, а потом легко запрыгнула мне на колени.

— Ушел, — подтвердила ошарашенно.

Лю-юди, а можно в спасительный обморок мне, пожалуйста? Любимой табуреткой клянусь, я буду в новом году примерной девочкой, только верните меня домой!

— Это хорошо, — важно изрекла лисичка. — Значит, будем тебя спасать, хозяйка.

Мгновение мы вглядывались друг в друга с чрезвычайно умным видом. А потом кое-кто не выдержал. И этим кое-кем, вот сюрприз, была именно я.

— Ты кто? Ты правда разговариваешь? И… — пальцы зарылись в по-настоящему гладкий и приятный на ощупь мех, — ты живая?!