Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ)

— Елена, ты беременна. Думай о ребёнке каждый раз. Убьёшь ведь не одну себя в таком случае…

— Я не пыталась совершить суицид — это эгоистично. У меня почти три ребёнка. На кого их? Нет уж, я не такая, — опустила я взгляд. Суицид — это вообще так легко. Нет у меня такого простого выхода.

— Как… отношения с Себастьяном? — замялся он.

— Отлично! Мне не больно, совсем, — поспешно заговорила я. Но не потому что рада нашим отношениям в постели, а я уверена, Ганс спрашивал, не нужна ли мне помощь. Снова.

Когда он спросил — первое, о чём я подумала — это о том, как Стефан насиловал меня. Я боялась, что кто-то об этом знал. И расскажет Себастьяну.

— У меня всё хорошо, правда. Беременность протекает спокойно. Он не бьёт меня.

Унижает морально, да, но что уж там — привыкла.

— Себастьян понимает, что это может прервать беременность. Ешь больше витаминов — повторяю в очередной раз. Ты бледная.

Я закивала головой. Муж покупал мне всевозможные лекарства и витамины в баночках, холодильник был забит продуктами. Я в очередной раз почитывала книжку для беременных.

Врач ушёл, а я вышла из комнаты, в очередной раз радуясь, как стало в доме хорошо без Селесты. Уехала с Джузеппе. Он так просто согласился — удивительно. С его-то здоровьем опасно совершать долгие вылазки.

Самое главное — что мы-то с Себастьяном не отправились в свадебное путешествие. Работать надо было. Как сказал Себастьян: «Отдохнём на пенсии. Как моя мама».

Вскоре у меня занятия русским языком.

Расписание. Четверг.

Я прикрыла глаза от усталости.

Сегодня я знакомилась с родом. Мужской, женский, средний. Себастьян пришёл как раз, когда я сопоставляла склонения с родом, понимая, в каком склонении — какие рода могут быть.

— Любимая, — улыбнулся он, остановившись на пороге, прервал мои рассуждения вслух.

— Женский род, окончание «ая», — горделиво ответила я, супруг зашёл и сел рядом со мной, прямо на подлокотник моего кресла.

— Насилие.

— Оно моё — средний.

— Похоть.

Я задумалась.

— Ну что, Елена? Какое окончание? Это женский род. В наказание за незнание — играем в нашу любимую игру.

Я закатила глаза.

— «А».

— Апокалипсис, — начала я. — Боль. Вина. Гордыня. Доминант. Ехидство. Желание.

— Стоп-стоп, а как же «ё»? Люблю эту букву, не оскорбляй её, — приговаривал Себастьян, держа меня за волосы. Наша игра проверяла мои ассоциации. Первым делом я выучила русский алфавит, а затем много слов. По выбираемым моим подсознанием словам можно было определить мой настрой.

Ну, по «Апокалипсису» можно было многое понять…

— Да, прости. Ёрничество, — хмыкнула я, повернув к нему лицо, получила по носу. — Злоба. Измена.

— Прости, что? — наклонился к моему уху Себастьян, а меня всю пробрало. — Что ты сказала?

— Изменник… Это плохое слово? — невинно спросила я.

— Ты же знаешь значение. Мне приятно, что ты так переживаешь по поводу той ночи. Когда-нибудь ты и вправду загладишь свою вину передо мной, — довольным тоном провозгласил муж и чуть отодвинулся. Я выдохнула с облегчением, но в то же время мне стало ещё страшнее. Дрожащим голосом я продолжила:

— Йогурт. Клевета. Любовь. Месть. Низ. Ожог. Письмо. Рабыня. Садизм.

— Хочу слышать больше слов на «с», любовь моя, — потрепал он мои волосы.

— Я ещё не выучила так много… — потупила я взгляд.

— А ты попытайся вспомнить.

— Сирота.

— Ну вот, видишь… всё-таки знаешь.

— Скорбь. Слабина. Слабость. Слёзы. Служанка. Всё. Больше не знаю.

Самым безобидным словом из всех был «йогурт» — это единственное, что я выучила на эту букву. А слова, которые мне близки — запоминались быстро, стоило мне узнать их значение.

Долгое время спрашивала у Себастьяна, почему он вынуждал меня учить русский — только потому, что его когда-то заставляла Селеста по прихоти? Теперь и я должна поэтому… Не знала.

— Хочешь ещё слов? — шепнул мне Себастьян на ухо, положив руку мне на грудь. — Сердце.

Мне было приятно, хотя я и не понимала, что он мне сказал. Мне вспомнились наши недавние «уроки итальянского». Похоже, он решил это перенести и на уроки русского.

— Это не по расписанию, — усмехнулась я, но тут же почувствовала его укусы на шее и застонала. Он знал, как я любила это. До дрожи в коленках. Он вновь ставил мне засосы, а я впилась пальцами в его волосы. — Себастьян…

— Какое плохое произношение, — прокомментировал он. — Скажи по-русски. Мягче, пожалуйста.

Я улыбалась. Игра становилась всё интереснее и интереснее.

Однако он быстро прервал её, сославшись на дела. Я осталась сидеть возбуждённая. И мокрая, да.

— Ночью, Елена, — оглядел он меня с довольным лицом.

И я ведь ждала ночи.

***

Ради детей очень долго мучилась и маскировала засосы на шее. Они вновь говорили, как скучали по отцу, я же говорила, что вскоре, может, он опять приедет. Мира заметила, что папочка сильно изменился, но подозрения перекрывались просто радостью от того, что они с ним увиделись. Это обнадёживало.

Со Стефаном я увиделась на вторую ночь, когда была у детей. В этот раз мы были в другой комнате.

Устроила всё я.