Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ)

— Вы не католичка? — удивился я.

— Нет. А как вас зовут, кстати? — внезапно спросила она, сбила меня с толку. Как связан мой вопрос и её…

— Стефан.

— Стефан Первомученик. Его закидали камнями во время проповеди. Это твой святой, если что, — улыбнулась она мне, пока я продолжал непонимающе стоять рядом.

— Чего мой?

— Пойдём, не бойся, — прошла она вперёд, я зашёл следом.

Я чуть не присвистнул, когда оказался внутри. Ничего себе строеньице. Изнутри так вообще…

— Это всё на деньги прихожан что ли? Настоящее золото? — скептично произнёс я, а женщина, имя которой я до сих пор не знал, шикнула на меня. В храме нужно было соблюдать тишину. Слышались песнопения. Мне уже становилось нехорошо. Женщина купила свечку и разговаривалась с продавщицей всяких вещичек, я же прошёл к иконам.

И люди этому поклоняются что ли… Я только и недоумевал.

Женщина тронула меня за плечо и провела вглубь храма.

— Я за дочку вот пришла свечку поставить. Она умерла два года назад, — говорила женщина, зажигая свечу от другой свечи, а затем ставя её. Я завороженно наблюдал за огнём. — Хочешь тоже поставить? Ты выглядишь так, словно тебя сейчас изнутри нечистый кусает, — заметила она моё состояние. Я действительно много крутился. Мне действительно было нехорошо.

— Да, давайте, — схватил я свечку. Женщина напомнила, что тут ставят за мёртвых. Я поставил за отца, затем за мать, за Лорен и за неродившегося ребёнка. Женщина хлопала глазами, поняв, что я забрал все её купленные свечки.

— Отец недавно умер и хороший друг. Мать уже давно погибла. А ещё… — мне расхотелось говорить, новая знакомая это поняла. Она вернулась со мной к продавщице.

Потом сказала, что заказала за моё здравие.

Когда мы вышли, я отдал ей деньги, а она увидела купюру и только расширила глаза, посоветовала пожертвовать храму. Я бездумно запихнул купюру в ящичек, когда зашёл, а затем быстро вышел. Я попросил у женщины номер телефона, а она посоветовала мне почитать Библию и жития святых.

Я смотрел ей вслед, думая о том, что всё это было чересчур странно. И не буду я ничего делать. Оглянулся на церковь — вот это вымогатели денег. И на пожертвования, и на свечки… А какой прок, будет ли прок?

Я шёл, и мне не было лучше. По пути мне встретился книжный. И там я, конечно же, купил Библию. Когда я стал читать, то вроде понимал слова, но не понимал смысла. Пришлось открывать интернет и читать, потому что смысл крылся глубоко, его надо было ещё откопать, не всё так просто.

Это тебе не современная литература, где всё подано на тарелочке с голубой каёмочкой, для самых ленивых и недумающих читателей.

Здесь же надо включать разум и сердце.

Я сел с книгой и телефоном в парке. Я глотал строчку за строчкой, медленно вчитываясь, а затем проверяя свои догадки. Это было интересно. Теперь стало понятно, почему и неверующие читают иногда Библию. Её просто интересно прочесть.

Однако мне не это совсем нужно было. Мне нужны были ответы на мои вопрос. Как жить, что теперь делать. Как заслужить прощение, когда грехов слишком много…

После чтения Библии я открывал статьи на эти темы в интернете.

Я понимал, что теперь у меня появлялась надежда. И что я зря занимался самобичениваем, был зациклен только на себе, когда Елене нужна моя помощь и поддержка.

Домой я вернулся полный решимости. Увидел свою забитую девочку.

Я всё сделаю ради неё.

Каждый день я теперь ходил со своей новой знакомой в церковь, просто чтобы успокаивать себя. А я успокаивался, иногда даже смотря на горящую свечу. В церкви с каждым днём мне становилось всё легче находиться. Я теперь мог беседовать с миссис Сэйвиор — а именно так и звали мою спасительницу — на разные темы, ведь постоянно читал Библию, планировал начать Евангелие.

Меня крестили.

Она всё рассказывала мне об исповеди, и теперь я этого до дрожи боялся. Там нужно рассказывать все свои грехи какому-то чужому человеку. Миссис Сэйвиор заверила меня, что священник обязан хранить все тайны. Главное, что рассказываем свои грехи Богу.

Я с силой втянул воздух. В тот день я не ел мяса и морально готовился ко всему.

Исповедоваться пошёл последним, потому что у меня много.

Сначала я планировал свою речь, ведь ораторским искусством владел. Планировал сгладить углы, обрезать историю, а затем…

Я подошёл к мужчине и столику и просто потерял все заготовки. В голове — чистота. В голове ничего. И дрожь по телу. И стыд за всё.

Проницательный взгляд.

Я просто начал говорить о том, чего стыжусь и в чём каюсь. А этого так много… Каюсь в своей жизни.

Когда я закончил, отошёл, то просто ощущал такую необыкновенную лёгкость.

Утром мне предстояло не есть совсем, и это я не трудясь сделал. Затем, когда я съел причастие, то вышел из храма просто окрылённым.

Я пытался сравнить ощущения хоть с чем-нибудь, что я испытывал в жизни и раньше. Но это было не похоже ни на что. Я ощущал себя именно на седьмом небе от счастья.

Самым приближённым ощущением я бы назвал оргазм, но и ему было очень далеко до этого.

Окрыление длилось весь день, особенно после того, как я делал добрые дела.

Это называлось благодать Божия. И я знал, что был прощён.