Брак по расчету

— Что ты имеешь в виду, говоря «для разнообразия»? — рассвирепел сэр Джон.

— Когда ты был членом парламента, к нам приезжало много важных людей, — пояснила Карина. — Ты умел развлечь их беседой. Все отмечали живость твоего ума.

— А что сейчас изменилось?

— Ты нездоров, папа, и тебя беспокоит подагра. Прекрасно знаешь, что не должен так много пить, а пьешь. Нога будет болеть еще сильнее.

— Буду делать то, что мне нравится, и если хочу пить, то буду пить, — отрезал сэр Джон. — Пока у меня есть деньги. Куда ты, черт возьми, спускаешь деньги, которые я тебе даю?

— Ты давно мне уже ничего не давал, — возразила Карина. — Боюсь, лавочник скоро перестанет отпускать нам продукты, если мы не заплатим хотя бы часть огромного долга.

— Какая наглость! — вскричал сэр Джон. — Я научу этих проходимцев как себя вести!

— Прошу тебя, папа, не сердись, — взмолилась Карина. — Нам просто нужно что-нибудь продать. Хотя, кроме картин и мебели в маминой комнате, почти ничего не осталось. Но они стоят довольно дорого, и мы смогли бы заплатить по счетам.

— Как ты смеешь! — сэр Джон пришел в ярость. — Как ты смеешь предлагать мне продавать мамины вещи! Это ее вещи, и никто их пальцем не тронет, слышишь? Ты, жадное отродье, всегда стараешься выманить у меня деньги. Как все женщины, не успокоишься, пока не получишь все до последнего пенса. Черт бы тебя побрал, я не продам мамины вещи, если даже на моих глазах ты будешь подыхать от голода!

— Боюсь, что так оно и будет, папа.

Карина спокойно смотрела на него. Казалось, она ничуть не испугалась его гнева, что привело отца в еще большую ярость.

Он дотянулся до нее и неожиданно для нее со всего размаха ударил по лицу. Она чуть не упала, но успела ухватиться за спинку стула.

Отец наклонился и вцепился ей в руку:

— Ты ничего не продашь из маминых вещей, слышишь? Ничего!.. А если попытаешься сделать это у меня за спиной, пожалеешь, что на свет родилась. Поняла?

До боли стиснув ей руку, он резко рванул ее.

— Конечно, поняла, папа, — пыталась говорить спокойно Карина. — Я ничего не сделаю без твоего ведома. Но, боюсь, торговец вином больше не продаст нам ни одной бутылки. Сегодня он так и сказал. Эта бутылка — последняя.

— Последняя? — Сэр Джон отпустил Карину и закрыл лицо руками. — Я не проживу без вина. Ты же знаешь, Карина.

Она медленно выпрямилась. Щека горела. Отец стонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Девушка взглянула на него, в глазах ее светились печаль и нежность.

— Продай что-нибудь, — бормотал он. — Продай что хочешь, но чтобы я об этом не знал. Не говори мне, иначе я этого не вынесу. У твоей матери было столько драгоценностей, а сейчас мне приходится пропивать последние. — Он схватил стакан и залпом осушил его.

Карина понимала, что скоро он напьется до бесчувствия, и пошла искать старого Джеймса. Если они сейчас не уложат отца в постель, то потом он не сможет подняться наверх и всю ночь проведет в кресле.

Она потерла саднившую руку. Утром наверняка будет синяк, но, слава Богу, отец не избил ее так сильно, как обычно. Ведь иногда от боли она почти теряла сознание.

Когда он напивался, Карина прятала палки, ремни. А напивался он теперь ежедневно.

Однако в это утро сэр Джон был сравнительно трезв и выглядел вполне прилично. Карина молила Бога, чтобы граф поскорее приехал.

По дороге из кухни в кабинет она забежала в прихожую и, приоткрыв дверь, выглянула на улицу. Сердце у нее замерло. Во двор въезжал фаэтон, запряженный парой лошадей, за которых она отдала бы все на свете. Лорд Дроксфорд, в сдвинутом на затылок цилиндре, в желтом жилете с желтой гвоздикой в петлице, прибыл собственной персоной.

— Едет! Едет! Джеймс! — позвала Карина. — Быстрее иди к двери. Я встречу его. А ты просто стой у входа.

Но старик будто и не слышал ее. Она схватила его за руку и потащила в холл.

— Лорд Дроксфорд! — крикнула она ему в ухо.

— Я слышу, мисс Карина. Я и первый раз вас слышал. Но я не могу идти быстрее. У меня ноги болят. Сегодня особенно, я всю ночь не спал.

— Знаю, знаю, Джеймс, — быстро проговорила Карина. — Открой дверь и постой рядом. Ничего другого от тебя не требуется.

Она успела подтолкнуть его к двери как раз в тот момент, когда граф остановил лошадей, подъехав к крыльцу.

Карина поспешила ему навстречу. Лицо ее сияло, зеленые глаза искрились. Граф, выходя из фаэтона, поймал себя на мысли, что она еще прекраснее, чем вчера.

Платье, из которого она давно выросла, было отутюжено. Зеленый пояс гармонировал с зелеными глазами.

Граф смотрел на ее волосы. Их необычный цвет приводил его в изумление. Они были тщательно уложены и золотым ореолом окружали ее прелестное лицо.

Когда она сбежала по ступенькам во двор и солнце осветило ее, ему показалось, будто она взяла у солнца лучик и повязала вокруг головы.

— Вы приехали! — радостно воскликнула Карина. — Я так надеялась, что вы не забудете о своем обещании.

— Я никогда не забываю о своих обещаниях, — произнес граф голосом строгого наставника.

— Я так и думала, — улыбнулась она, — но все-таки боялась.

— Боялась?!