Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев

— Давайте договоримся и с вами, юная госпожа, раз ваше сердце так оглушительно стучит о ребра, забившись, как испуганная пташка. Я помогу вам залечить ту рану в груди, что оставили грязные руки, но взамен потребую шанс.

Выдохнув последний воздух, я схватилась за угол стола, пытаясь удержаться на ногах.

Черные воспоминания того дня кривыми испачканными корневищами потянулись ко мне, в попытке задушить, похоронить под своей тяжестью. В ушах зашумело, перед глазами потекли темные мушки вперемешку с красными пятнами, а ноги ослабли, отказываясь меня держать.

Бросив умоляющий взгляд на отца, я увидела лишь стену гнева, которой он каждый раз отгораживался, вспоминая тот чертов день. Он никогда не говорил об этом ни с кем и запрещал нам даже между собой обсуждать события того времени.

И это вводило в ступор.

Откуда навязавшийся жених мог узнать о моей тайне? Откуда?

Я никогда и никому не говорила о том, что произошло. Даже родные сестры и мама не стали свидетелями моей боли, которую я спрятала так глубоко, что вынуть не удалось бы даже щипцами. И теперь этот мужчина едва ли не во всеуслышание оглашает то, что я так старательно хоронила, навсегда для себя решив, что останусь одна.

— Откуда…

Эвердин только холодно улыбнулся, моргнув и прогнав из глаз тот тусклый свет, который теперь казался мне бредом шокированного сознания.

Медленно опустив руку, он резко сжал пальцы, подняв с пола перо, и вновь занес его над бумагой, неотрывно глядя мне прямо в глаза. Будто душу выковыривает, собирая все мои страхи, боль, обиду, чтобы потом развесить их на площади, как грязное белье.

Чернильный след красивыми завитушками остался на бумаге, собираясь в размашистую, но красивую подпись.

— У вас два часа, юная госпожа. Прошу по прошествии этого времени быть готовой к отбытию. Постарайтесь брать только самое необходимое, все остальное мы приобретем, как только окажемся дома.

— Она будет готова, — подал голос молчавший все это время отец вслед уходящему мужчине.

— Я надеюсь, — ответил тот, плотно закрывая за собой дверь.

Оставляя меня наедине с родителем.

— Вперед, Иянна, — устало выдохнул мужчина, в одно мгновение ставший мне чужим. — Времени у тебя немного, а успеть нужно достаточно. Поторопись.

— Ты не можешь вот так со мной поступить.

— Ты хочешь войны?! — рявкнул отец. — Нарушить договор с кимтарцами и развязать расовую ненависть, Иянна?! Пожалей хотя бы своих сестер и мать, раз мое решение ты не уважаешь!

Однозначная реакция отца прямо сообщала — на попятную он не пойдет.

На негнущихся ногах я поднялась и расправила заломы на жутко неудобной юбке. Слепо глядя куда-то в пол, поклонилась отцу настолько официально и отстраненно, что он до хруста сжал кулаки, но промолчал.

— Была рада вас знать, господин ли-Тьер. Всего вам доброго.

— Иянна, ну что за глупости?! — возмущенно бросил он, но уже в мою спину, так как находиться в кабинете более секунды я не планировала.

— Ия, что произошло?..

На удивление, в комнате меня ждала не мама и даже не разъяренная и пышущая местью Ли, а моя сестричка Софи с ее вечно обеспокоенным взглядом.

Сочувствие и сопереживание было огромной частью девичьей сути, и каждый раз, когда одолевала тоска или грусть, Софи, что была младше меня всего на год, готова была утешить любого. Но сейчас я была не в том настроении, чтобы делиться своими чувствами.

Я и сама не могла понять, что именно испытываю. Боль? Обиду? Злость?

— Я думаю, ты и так знаешь.

— Если ты о том, что Ли не умеет держать язык за зубами, то да, — мягко ответила сестренка и поправила белокурый локон в своей прическе. — Но ты же и сама знаешь, что ее слова не истина в первой инстанции. Особенно когда она… не в настроении.

— В ярости, ты хотела сказать?

Стоять на месте оказалось просто невыполнимой задачей. Не вдумываясь в то, что делаю, я принялась собирать вещи, забрасывая в саквояж все подряд — книги, вещи, глупые мелочи… Даже подушка неведомым образом поместилась в его ненасытный рот.

— Ия, поделись со мной, прошу. Я переживаю за своих сестер, и это жестоко с твоей стороны держать меня неведенье, — все с той же терпеливой интонацией повторила девушка, чинно сложив ладони на коленях.

— Я выхожу замуж за жениха Ли. Отец с матерью едва ли против — похоже, дело в солидных отступных. Почему именно я, даже не спрашивай. Я не знаю. Я вообще ничего не понимаю!..

Зло утрамбовывая свое внушительное одеяло, я безжалостно сминала ткань, стараясь хотя бы немного выместить злость.

Да как он мог! Не подумал обо мне! О Ли! О маме! Наплевал на наши чувства, стремясь воспользоваться условиями какого-то договора! Неужели эти бумажки для него ценнее собственных детей?!

— Мне очень жаль, — пролепетала сестренка, спускаясь с края кровати и присаживаясь на пол рядом со мной. — Я не знаю причин, по которым отец так поступил, но, может, он прав?

— Ты в своем уме, Софи? — От удивления у меня заломило брови до неприятной боли.

— Ий, давай начистоту. Тебе брак необходим куда больше, чем всем нам.

— Что ты несешь?