Брак по завещанию

— Мы все знаем об этом, — с глумливой усмешкой произнес Карвер. — Вам повезло, что вы остались в живых, Райерсон. Вам повезло, что вы захватили его врасплох. Благодарите Бога, что в этом деле вы теряете всего лишь признательность мисс Тринити Стэндиш. Возвращайтесь в Бостон и впредь дважды подумайте, прежде чем наносить удар такому человеку, как Фрэнк Краун.

— Так в этом все дело?

— Прежде всего мы дали мисс Стэндиш возможность прийти в себя после тяжелой утраты. Потом мы узнали, что она наняла консультанта, и полагали, что вы, приехав сюда, посоветуете ей продать участок Краунам. Вместо этого вы сделали Фрэнка своим личным врагом. Это было неумно с вашей стороны. Крауны — влиятельная семья, не говоря уж о том, что они лучшие клиенты нашего банка.

— Я готов гарантировать вам, что каждая выплата будет производиться вовремя. В интересах банка подождать.

И получать ежеквартально установленную сумму, зная, что вложения надежны и обеспечены. Если вас не устраивают условия, можно обсудить их заново.

— Дело не только в деньгах, Райерсон. Как я уже сказал, Крауны наиболее ценные наши клиенты. — Карвер встал, подошел к Джеку и посмотрел ему прямо в глаза. — Мы не нуждаемся в задаваке-инвесторе с восточного побережья и в его советах. Более того, это я могу дать вам совет, и если вы человек разумный, вы им воспользуетесь.

Джек спокойно встретил его взгляд.

— И что же это за совет?

— Забирайте ваши денежки и уезжайте домой. Мы совершим эвикцию [12] по всем правилам и вполне корректно.

Даю вам в этом слово.

— Ваше слово? Полагаете, оно для меня что-то значит? — прорычал Джек. — Вы получите ваши проклятые деньги, все, до последнего цента, в течение недели.

— Что? — Карвер побелел. — Не будьте глупцом, Райерсон. Крауны не допустят, чтобы «Шпора» вновь начала процветать.

— Я отправляю инструкции в Сан-Франциско немедленно. Всего доброго, сэр!

— Подождите! — Карвер схватил Джека за рукав, но, заметив, что тот угрожающе прищурился, тотчас отпустил. Отступив на шаг, банкир заговорил горячо и настойчиво:

— Рано или поздно вы продадите им ранчо, а когда вы это сделаете, то не получите и половины из тех денег, какие вложите в эту землю. Уолт заплатил бы вам хорошие деньги — таков был его план. Но вы приехали, да еще и вздули его парня. Не делайте еще одну ошибку, Райерсон, Краун сломает вас, если вы останетесь.

— Очевидно, что он уже сломал вас, — возразил Джек. — И как вы себя чувствуете? Вы не можете заслужить благодарность красивой девушки или заработать репутацию, основанную на умных банковских решениях, потому и предпочли стать лакеем при Крауне? Гордитесь тем, что угрожаете лишить беспомощную женщину ранчо, созданного дедом для нее? К сожалению, вы просчитались. Тринити Стэндиш не беспомощна. И она не одинока. Сообщите об этом Краунам. И скажите, чтобы убирались с моей дороги, иначе я сломаю их! — Схватив свою шляпу, он добавил с ироническим почтением:

— Всего наилучшего, сэр.

Он вышел из кабинета размашистым шагом. Кровь шумела у него в ушах. Никогда в жизни Джек не был в такой ярости, никогда не терял самообладания до такой степени.

Он подверг риску все свои сбережения в приступе безудержного гнева. Если он сию же минуту не заставит себя обдумать происшедшее, обдумать быстро и взвешенно, будет слишком поздно спасать положение. Нужно сделать Карьеру контрпредложение, достаточно убедительное, чтобы тот пересмотрел свое решение, — если он еще способен мыслить логически.

И какой-то частью своего разума Джек понимал, что, если потерпит в этом неудачу, ему следует вернуться к Тринити и настоять, чтобы она продала часть ранчо Крауну.

Она разгневается, для нее это будет непереносимо, однако в последние две недели он убедился, что в делах у нее светлая голова и что он, возможно, сумеет убедить ее поверить ему в последний раз.

Что бы то ни было, даже боль в ее глазах, все же лучше, чем потеря всех заработанных им денег до последнего пенни из-за такого абсурда, как кровная вражда между Стэндишами и Краунами.

Джек вышел на свежий весенний воздух и вдохнул его всей грудью. Это наверняка успокоило бы его взбудораженные чувства, если бы не Фрэнк Краун, который стоял, опершись на перила, с торжествующей ухмылкой на физиономии.

— Что-нибудь не так, Райерсон?

Руки Джека невольно сжались в кулаки, но он сдержал себя и даже усмехнулся.

Фрэнк захохотал:

— Только не говори мне, что внучка Эйба не вызвала у тебя улыбку. Если бы я провел с ней две недели наедине, улыбался бы от уха до уха.

— Ты как раз это и делаешь, — заметил Джек. — Что, позволял себе вольности с коровами во время перегона?

То-то у тебя ухмылка такая мерзкая.

— Мы оба знаем, с чего я ухмыляюсь, — парировал удар Фрэнк. — Еще до того, как банк закроется, я стану хозяином «Шпоры», а ты, поджав хвост, улизнешь в свой Бостон.

Джек подступил к Фрэнку ближе, с удовлетворением заметив, что в глазах у того промелькнул страх.

— Я решил остаться.