Брак во имя Альянса

Я подумала, что на самом деле много чего мог бы, но… Хорошо же ему промыли мозги. Как из этой черной скорлупы достать человека? Вернуть то, что было раньше?

– Ты сперва сказал, что идеальным вариантом было бы исчезнуть нам обоим, – растерянно пробормотала я.

«Я не смогу жить вне нашей информационной структуры».

Я всплеснула руками:

– О господи! Да кто тебе это внушил? Чушь все это! Мы придумаем, как снять с тебя этот интерфейс, и ты сможешь жить… нормальной жизнью. Не вот это все, что ты сейчас имеешь. Нормальной, человеческой жизнью, понимаешь?

«То есть несмотря на то, что я могу оказаться психопатом, собирающим твои цифрографии, ты мне предлагаешь бежать вместе?»

Я смутилась. Ну да. Примерно так это и выглядело – да и не только выглядело. Это было именно так. И, прислушавшись в те мгновения к себе, я внезапно поняла, что мне действительно хочется, чтобы мы сбежали вместе. Я совершенно не думала о том, что мы будем делать потом, как будем жить и кем останемся друг для друга, но… именно в тот миг я была совершенно уверена в том, что очень хочу вытащить Аэдо из всей этой мерзости, в которую его запеленали, не спрашивая.

– Почему бы и нет, – я подняла лицо, глянула прямо в золотые соты, – мне кажется, что я – не самая плохая компания для побега. И это будет хороший, правильный ход, потому что мы смешаем карты всем: и Альянсу, и вашему стору. Вряд ли он будет перепроверять всех ранее без вести пропавших, а потом обнаружившихся в космосе.

Он прислал мне сообщение с розочкой. А потом – «К сожалению, это невозможно. Я не смогу жить, будучи отключенным от системы. Так что мы отключим – а потом снова подключим только тебя».

– Мой отец не переживет новости о моей смерти, – мрачно ответила я.

«Хорошо. Я и над этим подумаю. У нас есть еще немного времени».

И он вдруг очень галантным, очень человеческим жестом предложил мне руку. Я, все еще думая о том, как реализовать совместный план побега, рассеянно вложила свою ладонь в его большую, крепкую и затянутую в перчатку руку, и мы пошли прочь сквозь рощицу кибербиоников, а они тянули вслед за мной кожистые листья и шелестели, тем самым создавая иллюзию ветра.

* * *

Я не помню, когда мне поставили импланты и подключили к сети, я была слишком мала для этого. Подобные модификации в пределах Альянса делаются всем детям до года – легкая, но обязательная операция, от проведения которой зависит, выдадут ли тебе гражданство или отправят куда-нибудь на задворки Галактики.

Хорошо помню, как, ложась спать, тянула себе из сети мультики и тайком их смотрела полночи, а родители думали, что я уже сплю.

Потом еще было воспоминание о том, как воспалился глаз, и меня водили к врачу, капали едкие капли, а мама все переживала, не испортится ли имплант.

Отключение от сети Альянса, как заверил медиум, должно было пройти совершенно безболезненно: мне всего-то нужно немного поспать в кресле, пока он будет перекрывать информационные каналы. В дальнейшем, конечно, я смогу подключиться к сети – но это уже после того, как «пропавшая без вести» вернется.

Он уже начал поиск подходящей кандидатуры. Их было предостаточно, и даже похожих на меня внешне. И идентификаторы их имелись в реестре, так что Аэдо заполучил исчерпывающую информацию о женщинах, одной из которых я могла стать впоследствии.

«Конечно, ты много потеряешь, – заметил он, – но и обретешь немало. Свобода того стоит, я думаю».

«А чего стоит твоя свобода?» – язвительно поинтересовалась я.

Он не ответил – то ли обиделся, то ли задумался.

Итак, Аэдо привел меня в лабораторию, которая была выдержана в общем стиле корабля. То есть не было там ничего, кроме большого кресла, зеленого и мохового, и круглого стола, вероятно, из затвердевшей прозрачной слизи – я уже не верила, что на этом корабле бывает мебель из обычных материалов. Пока я устраивалась в кресле, он что-то делал у стены – оказалось, там встроенный шкаф, откуда медиум извлек вычислительный модуль, какие я иногда видела в исследовательских лабораториях. Он поставил модуль на стол, развернул голографическую панель управления и уже сквозь нее посмотрел на меня.

«Сейчас я подключусь к твоему интерфейсу. Потом ты уснешь. Отключение займет около часа».

Я согласно кивнула и подумала о том, что вот она, точка невозврата. Аэдо шел по краю, презрев собственное будущее, как будто во всей Вселенной его интересовала только я.

Полуприкрыв веки, я покосилась на черный силуэт за полупрозрачной голографической панелью. Он быстро работал с иконками модулей, выстраивая их в нужные последовательности программ. Смотреть было приятно – ведь всегда приятно смотреть на то, как кто-то что-то умело делает.

«Я сейчас сверстаю агента, который вместе с разрывом связей отправится к твоему отцу, – пришло сообщение, – отправь, пожалуйста, мне то, что бы ты хотела ему сказать, потому что после этого долгое время у тебя не будет возможности его предупредить».