Брахман и история.Историко-философские концепции современной веданты

Вместе с тем откровение приводит к тому, что человек, восприняв какую-то часть духовного света, стремится приподнять завесу майи, чтобы лицезреть божество и причаститься вновь (уже по своей собственной инициативе) божественной мудрости.

В целом можно сказать, что идея интуиции в мировоззрении Радхакришнана имеет не только гносеологический, но и экзистенциальный характер: интуиция – это не столько способ познания, сколько способ существования в этой реальности, поэтому она охватывает собой не только сознание, но и все существо человека и отличается тем самым от обычного знания об объектах, которое содержит много информации, эмоционально и экзистенциально нейтральной для данного индивида. Интуиция стоит ближе к религиозной вере, которая «предполагает активное личностное отношение к своему предмету, которое неизбежно захватывает и волевые процессы и проявляется в той или иной степени в поведении личности»[215].

Интуитивность мировоззрения Шанкары – одна из главных идей Радхакришнана относительно этого великого мыслителя. «Ум может воспринимать внешний объект, когда ум видоизменяется в форме объекта или осознает самого себя»[216]. И далее: «Эмпирическое познание обнаруживает различия между познающим, познанием и познаваемым, тогда как реальное свободно от всех этих различий»[217].

Интерпретация философии веданты С. Дасгуптой отличается от ее интерпретации Радхакришнаном прежде всего в том, что Дасгупта пытается осмыслить эту философскую систему саму по себе, опираясь в первую очередь на собственные философские тексты ее последователей. Изложение Дасгуптой этой даршаны в значительно меньшей, чем у Радхакришнана, степени привязано к современности, здесь гораздо меньше компаративистики. Дасгупта не пытается сравнивать эту даршану, равно как и все другие, с европейскими философскими системами, предпочитая уделять большее внимание ее связям в первую очередь с собственно индийскими мировоззренческими системами.

Нелишним будет остановиться кратко на сравнении той манеры письма, которая свойственна Дасгупте и Радхакришнану. Радхакришнан, как мы видели, пишет о веданте в самых восторженных выражениях, не находя во всей мировой философии ничего, что могло бы сравниться с этим учением по глубине идей и общей значимости для духовной жизни человечества.

Дасгупта же гораздо более сдержан. В его текстах мы не найдем столько хвалебных эпитетов, прилагательных в превосходной степени, так характерных для Радхакришнана. Подход Дасгупты к проблеме – более сухой научный, более строгий и трезвый. Этот историк философии много более сдержан в оценке исследуемого материала, хотя и он приходит в итоге к выводу об исключительной роли веданты в индийской философии и в эволюции индийской культуры вообще.

Как и Радхакришнан, он начинает издалека, рассматривая сначала предшественников Шанкары, и в первую очередь – Гаудападу, отмечая при этом высокую вероятность того, что сам Гаудапада был буддистом.

Вселенная для Гаудапады вечна и неизменна. В ней ничего не возникает и ничего не уничтожается, но все существует безначально. Дасгупта ссылается при этом на известные строки из «Мандукья-карики» Гаудапады: «То, что уже существовало прежде, не порождается, ведь ничто из существовавшего всегда не может вдруг родиться. И те, кто спорит с этим, [неминуемо] приходят к не-двойственности, а значит, они показывают невозможность порождения. […] Болтуны стремятся доказать порождение этой нерожденной сущности. Но как же может нерожденная и бессмертная сущность оказаться подверженной смерти? Бессмертное не бывает смертным, и точно так же смертное не бывает бессмертным. Ведь никак невозможно преобразование собственной природы. […] Совершенна, самосуща, прирожденна и несоздана [другим], – такова природа [мирских вещей]. Ее познай как не меняющую собственной сущности»[218]. В сущности, нет не только возникновения и уничтожения, нет также и того, кто мог бы быть закабален в сансарическом мире, и того, кто мог бы вырваться из колеса сансары. Все это иллюзии.

Эти положения своей философии Гаудапада, по мнению Дасгупты, заимствовал из мадхъямики[219]. «Гаудапада, видимо, ассимилировал учения буддийских шуньявады и виджнянавады и полагал, что они легко примиримы с высшей истиной, явленной в Упанишадах»[220].

Таким образом, Дасгупта утверждает более явно и четко то, что скрыто подразумевалось в текстах, посвященных веданте, его коллеги: все индийские философские системы конвергируют, сходятся, все даршаны – только разные способы изложения одних и тех же истин, наиболее полно выраженных в Упанишадах и в философии Шанкары.