Брахман и история.Историко-философские концепции современной веданты

Вряд ли можно найти историка индийской философии — равно на Западе и в Индии, — который мог бы пройти мимо Упанишад, не изучив их содержание сколько-нибудь внимательно. Упанишады — одно из первых порождений нарождающегося теоретического мышления индийцев — неизменно привлекали, привлекают и будут привлекать к себе внимание ученых хотя бы в силу занимаемого ими места в эволюции философской мысли на Индийском субконтиненте, ибо Упанишады — это «Веда-анта», завершение Вед, то есть попытка осмыслить и систематизировать откровения ведических риши и практику предписываемых Ведами ритуалов. А так как Веды и поныне играют в религиозной жизни Индии главную роль, то и вопрос о содержании их толкований продолжает быть для индийцев актуальным.

Интересен, однако, сам тот факт, что проблема учения Упанишад и Радхакришнаном, и Дасгуптой включается в контекст именно философии Индии, хотя трудно усомниться в том, что Упанишады — текст по преимуществу религиозный. Они не могут не быть религиозным текстом уже потому, что являются «завершением Вед» — такого же религиозного текста (хотя, в отличие от Упанишад, богооткровенного). Сам Радхакришнан в «Индийской философии» писал о них: «Цель упанишад заключается не столько в достижении философской истины, сколько в том, чтобы принести умиротворение и свободу мятущемуся человеческому духу»[10], и в другом месте: «Позиции упанишад определяет и следующий фактор: их целью была не наука или философия, а праведная жизнь. Они стремились освободить дух от уз плоти, чтобы дать ему возможность наслаждаться общением с богом»[11]. Иначе говоря, функция текста Упанишад (во всяком случае, согласно С. Радхакришнану) — чисто сотериологическая: существует мир, полный нелепостей, жестокостей и страдания, и человека надо спасти из него, дав ему возможность наслаждаться душевным миром и «общением с богом».

Такая позиция Радхакришнана неудивительна: синтез философского мышления и религиозного мироощущения, их абсолютно гармоничное и бесконфликтное сосуществование были идеалом для этого индийского мыслителя. Более того, философия и религия в его представлении имеют общий корень. И то, и другое суть феномены единой духовной жизни. В сущности, без опоры на религию и религиозную веру никакое философствование для Радхакришнана невозможно, ибо он никогда не забывает о буквальном значении латинского слова religio – «воссоединение». Философия же – один из вспомогательных инструментов такого воссоединения с богом, и для нее вера в бога является абсолютно необходимой.

Именно с такой точки зрения рассматривает Радхакришнан и философскую мысль Упанишад. Первое, что он отмечает относительно этого — это выраженная в них идея об идентичности Брахмана — высшего одушевляющего принципа Вселенной, и Атмана — индивидуального человеческого духа; их отождествление составляет самую основу учения Упанишад[12]. Атман есть Брахман et vice versa, и эту фундаментальную философскую истину должен понять каждый, кто хочет правильно жить (а для того, чтобы правильно жить, разумеется, необходимо сначала правильно мыслить). «Согласно Упанишадам “этот” мир, все предметы и явления природы, в том числе человек, “вышли” из атмана-Брахмана; всему в “этом” мире уготован “возврат” в лоно атмана-Брахмана. Этот круговорот бытия может быть прекращен: человек (его душа) может безвозвратно “уйти” в субстанцию, слиться с атманом-Брахманом, раствориться в нем. В этом состоит цель существования человека вообще»[13]. Исследованию или, точнее, всестороннему рассмотрению и доказательству этой истины посвящают себя авторы Упанишад, для которых истина является не чем-то малозначащим и периферийным, а, наоборот, главным условием достижения спасения человеком, ибо без исследования и решения вопроса о ней человек просто не сможет определить для себя религиозный идеал, на достижение которого следует направить свои усилия. То есть, хотя Радхакришнан и называет основной проблемой Упанишад «поиски того, что есть истина»[14], эта проблема все же вторична относительно проблемы религиозного идеала. Таким же вторичным оказывается и вопрос о нравственности, которая необходима лишь постольку, поскольку организует существование человека таким образом, чтобы обеспечить ему спасение; когда же спасение осуществлено и идеал — Брахман — достигнут, необходимость в нравственности отпадает.