Браки заключаются на небесах? (СИ)

В честь рождения Вегарда Локисона в Асгарде были объявлены народные гуляния, продлившиеся целую неделю. Однако во время пира в королевском дворце гости так и не увидели ни маленького виновника торжества, ни молодых родителей. Герсими еще недостаточно окрепла, но при этом запрещала уносить сына за пределы ее поля зрения. Как и у Локи в младенчестве, его кожа при ласковых прикосновениях матери, Фрейи, Фригг и Тора розовела, и малыш становился на вид совершенно обычным, здоровым синеглазым младенцем-асом.

Локи, убедившись, что жизнь девушки вне опасности, вышел из комнаты, не взглянув на новорожденного сына. Ему было достаточно того, что младенец унаследовал его проклятую ледяную кровь и тем самым едва не убил ту, в чью любовь и поддержку он смог поверить спустя столько времени и преодолев столько препятствий.

Он разрывался между желанием зайти к жене и неприязнью к сыну, но, сколько бы Тор и Фригг ни уговаривали его, смягчиться не мог.

Он с головой ушел в изучение старинных книг и совершенствование искусства магии, пытаясь отвлечься, и проводил все дни в одиночестве.

Спустя около двух недель после рождения сына Локи, как обычно, сидел в библиотеке, в молчаливой компании пыльных книжных шкафов. Услышав тяжелую поступь отца, принц поспешно поднял голову.

- Пришел забрать то, что вернул мне ненадолго? – спросил он, увидев Одина.

Тот кивнул.

- Я по-прежнему не могу достаточно доверять тебе.

- Предусмотрительно, - усмехнулся Локи и, поднявшись, протянул отцу руку. Через мгновения – снова беспомощность и… обычность.

- Я пришел не только за этим, - Один опустился в кресло.

- Только не снова разговор о том, что «ты стал отцом, прими это», - бог обмана закатил глаза.

- Когда я принес тебя домой, в Асгард… Я не был уверен, что поступаю правильно, - неторопливо начал Всеотец. - Долгое время ты все равно оставался для меня ребенком врага, который убивал моих людей. Не пойми меня неправильно – я старался относиться к тебе как к родному сыну, но какое-то глупое упрямство заставляло меня сопротивляться. Думать, что я совершаю предательство. Если бы не Фригг, не ее сердце, способное разделить свою любовь к тебе и Тору поровну… Я очень долго учился этому у нее. Это было, наверное, одним из самых сложных уроков в моей жизни – постепенно начать видеть тебя как родного ребенка, за которого я в ответе и ради которого готов пойти на все. А потом, однажды, учась кататься верхом, ты упал с лошади и сильно разбил колено. Ты хотел заплакать, я видел, но, когда я к тебе подошел и хотел помочь, ты сказал, что «настоящий сын Одина не будет лить слезы из-за такой ерунды». Ты был еще совсем маленьким, вряд ли это помнишь, но тогда я почувствовал, что… Ты мой сын, Локи. Даже после всего, что ты натворил, ты все равно всегда будешь им. – Один вздохнул. – Этот мальчик – твоя плоть и кровь, хоть и копия матери. Что я хотел всем этим сказать… Я очень надеюсь, что ты окажешься лучшим отцом, чем я. И что ему не придется доказывать, что он достоин быть твоим сыном.

Бог обмана сидел, не глядя на Одина, низко опустив голову. Он помнил то падение с лошади. И помнил, как мучительно хотелось, чтобы отец посмотрел на него, как на равного, достойного. Конечно, Локи плакал потом, у себя, в детской, спрятавшись за высокую кровать, потому что было действительно очень больно, но с той поры он обещал себе, что больше никогда не покажет отцу, насколько на самом деле слаб.

- Хотя бы просто взгляни на него, - Один, поднявшись из кресла, оставил сына в компании воспоминаний.

Герсими уже понемногу начинала подниматься с постели, чтобы размять ноги и посидеть у окна. Вегард – имя выбирали они с матерью - был достаточно спокойным и плакал редко, к тому же недостатка в помощи девушка не испытывала. Фригг, как и Фрейя, охотно делились с молодой матерью опытом и нянчились с малышом. Тор, хоть и не решался взять крошечного племянника на руки, но всячески веселил мальчика, когда тот лежал в своей колыбели, напевая громогласным низким голосом песни и передразнивая малыша. Даже грозная Сиф могла зайти к девушке и посидеть немного с ней и понаблюдать за новорожденным.

Герсими спрашивала о муже, но все в ответ лишь отводили глаза или говорили, что тот «обязательно придет, не расстраивайся так». Конечно, это очень расстраивало ее, но глупо было бы думать, что Локи станет лучшим в Асгарде отцом…

Однажды она, решив выкупать сына, вышла из комнаты на минутку, чтобы позвать служанку. Вернувшись, девушка замерла на пороге – у колыбели стоял Локи и внимательно смотрел на лежащего в ней младенца.

Герсими шагнула вперед, не сводя взгляда с мужа. Тот вытянул руку и коснулся пальцем ручки младенца – так обычно трогают какой-то незнакомый и возможно опасный предмет. Девушка сдержала улыбку.

- Пока у него не выросли зубки, кусается он не больно, - заметила она. Локи усмехнулся и перевел взгляд на нее.

- Он был синим…

- Как и ты.

Девушка встала рядом с мужем и погладила щечку Вегарда.