Бракованная любовь

Останавливаюсь перед бизнес-центром и присаживаюсь на скамейку, иначе убегу не туда. С мамой надо разговаривать сосредоточенно, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Она слишком переживает за меня.

— Да вот мамуль. Работу решила сменить. Хочу работать для себя.

— Вот правильно. Молодец. Тебе ведь Руслан давно уже говорил уходить с работы, а ты все самостоятельной хотела быть. Сейчас и времени будет больше. Может, съездишь куда-нибудь, отдохнёшь.

— Может быть, мама, — натягиваю улыбку, чтобы мама убедилась.

— Как там Руслан? Не болеет?

— Всё хорошо мама. Отлично. Здоровее всех живых.

— Поругались?

— Ну с чего ты взяла мама?

— Я слишком хорошо тебя знаю.

От мамы шила в мешке не утаишь, меня всегда поражала её интуиция.

— Мам, давай я к тебе вечером заеду и поговорим. Не хочу по телефону.

— Настя, ты моего инфаркта хочешь? Я же волноваться буду. Что у вас там произошло?

Встаю и начинаю нарезать круги вокруг лавочки. Когда нервничаю, не замечаю своей странности. Так, глубоко ухожу в свои мысли, что порой мои руки и ноги живут своей жизнью.

— Ну хорошо…сейчас расскажу. Ты сидишь?

— Сижу.

— Мы разошлись с Русланом.

В трубке молчание.

— Мам, мам. Ау! Ты слышишь меня?

— Слышу, — голос тусклый, словно её внезапно выключили.

— Мама, ну ты чего? Ну, разошлись и разошлись. Не подходим мы к друг другу. Из разных социальных слоёв. Мы с ним совершенно разные. Может, поэтому и ребятишек у нас не было.

Всё ещё сыпет снег, ловлю снежинки ладонью и продолжаю говорить. Сейчас лучше не сосредотачиваться на боли, которая гулко прокатывается по всему телу.

— Наверно, Настя. Тебе виднее. Хотя я, конечно, была за вас. Руслан резковат в общении, но зато ты за ним как за каменной стеной была.

— Мама, это всё оказалась иллюзия. У него другая на стороне есть. И сын годовалый. Я не смогла стерпеть.

— Настюш…почему ты мне не позвонила? Неужели стеснялась рассказать. Ты же знаешь, я всегда за тебя.

Поднимаю лицо вверх, чтобы не дать капелькам выбежать из глаз. Дышу глубоко. Не хочу плакать, но мамино тепло топит внутренний лёд, который я выстраивала все эти дни.

— Мам, я приеду. Попозже. У меня, правда, дела.

— Ну хорошо. Только, пожалуйста, не ври мне. Лучше, правда, чем ложь. Ты же знаешь.

— Хорошо. Я не вру.

Мы прощаемся. Я убираю телефон. И только сейчас замечаю, что стою рядом с чёрным гелеком и рисую на припорошенном капоте снежинки.

Вот же гадство.

Оглядываюсь по сторонам, не заметил ли кто-нибудь мою наглость.

— Можешь заодно и снег смахнуть, — слышу знакомый голос.

Поворачиваюсь к лобовому стеклу…Вот бывают же в жизни такие случайности. И я готова сквозь землю провалиться. Со стороны водительского сидения стоит Меркулов.

— Здравствуйте! — киваю и втягиваю голову в плечи.

— Привет! Как дела? — спрашивает Меркулов и подходит ко мне.

Глава 8

— Всё хорошо, — отвечаю уверенно, чтобы даже не дать ему намёка, что у меня могут быть плохо дела.

— Уверенна? — прищуривается.

— Да.

— А я слышал совсем другое, — смотрит пристально, будто изучает. Только сейчас замечаю какие у него интересные глаза. Карие с зелёными крапинками.

— И где же?

— Вот только что.

— А вы знаете, что чужие разговоры подслушивать нехорошо, — мне так неловко. Неужели он слышал всё?

— Так и есть. Вот только беруши с собой не ношу. Но видимо, надо.

Я молчу, смотрю вниз на носки своих ботинок.

— Значит, всё-таки ушла? — спрашивает Меркулов.

Киваю.

— Да, — поднимаю глаза на него, он высокий, приходится голову задирать. — А вы бы как поступили, если бы ваша жена изменила?

— Так же. Я предательство не прощаю. Никому.

Мы опять молчим, я не знаю, что сказать. Вроде надо разговор заканчивать и уходить, но я словно загипнотизированная продолжаю смотреть в его глаза.

— Может, по чашечке кофе выпьем? — неожиданно спрашивает Меркулов.

Для меня это неожиданность. Ещё вчера он на меня наезжал, а сегодня на чашку кофе приглашает.

— Да мне, если честно некогда.

— Обиделась?

— На что мне обижаться? Не вы же свою дочь под моего мужа подкладывали.

— Ты прямолинейная. Мне это нравится.

Мой недостаток, который всегда мешал мне и отпугивал большую часть людей, в его понимании звучит, как достоинство. Странный человек.

— Здесь недалеко хороший кофе варят. Пошли. Поболтаем.

Берёт меня за руку и тянет за собой.

Не только странный ещё и бесцеремонный, но я иду за ним. Если его дочь такая же, то это многое объясняет.

На первом этаже бизнес-центра располагается небольшая кофейня. Сама люблю здесь кофе выпить, он здесь действительно неплохой. Вот только появление за руку с Меркуловым меняет всё — от приветствия до вкуса кофе. Девушка бариста растекается лужицей при виде Меркулова, нас окружают вниманием, кофе подают мгновенно, будто только нас и ждали.

— Так о чём вы хотели поговорить?

После всего, что видела, что-то растекаться, как остальные перед Меркуловым совсем не хочется.