Бракованная жена. Я украла дочь ярла

Лейла стояла в окружении пяти нянек, которые нависали над ней, как коршуны.

— Дочь ярла не должна бояться грома! — орала на нее одна из женщин. — Стойте тут, госпожа Лейла, пока не пересилите страх!

И бедная крошка… Кусая губы и сглатывая слезы, она вцепилась маленькими пальчиками в венок и, вся дрожа, подняла взгляд к небу.

Она была такой крошечной, такой беззащитной, и такой смелой… Кажется, у меня разбилось сердце, потому что в груди вдруг стало очень-очень больно, а на глаза навернулись слезы.

— Трусы и плаксы не выживают на Островах! — прикрикнула на нее вторая.

У третьей я заметила в руках розгу, и… У меня перед глазами встала пелена чистейшей ярости, а по телу огнем пронесся гнев. Еще ни разу в жизни я не была так зла и так близка к убийству, как в эту секунду.

Как они посмели?

Как. Они. Посмели?!

— Такие твари, как вы, тоже! — прорычала я, и мой голос с неожиданной мощью и силой пронесся по лугу, и заставил женщин вздрогнуть.

Они заозирались по сторонам, как перепуганные курицы. Та, что с розгой оглянулась, поймала мой взгляд и вмиг побелела.

— Госпожа… — пробормотала она одними губами и рухнула на колени.

Остальные заметались, словно хотели было убежать, но и они припали к земле, утыкаясь мордами прямо в грязь. Отлично. Там им самое место.

А Лейла… Трясясь на пронизывающем холоде, Лейла медленно, словно не веря тому, что видела, посмотрела на меня, и ее губки задрожали.

— М-мама… — всхлипнула она.

Я говорила, что у меня разбилось сердце? Нет, я ошиблась. Потому что именно в это мгновение оно разлетелось на тысячи осколков, и я, борясь с собственными слезами, подлетела к крошке и крепко прижала к себе ее маленькое тельце, укрывая от всех бед и опасностей.

Сколько же ты натерпелась…

Моя грудь взорвалась болью, горло сдавило, и я подхватила Лейлу на руки и поднялась.

— Прости, крошка. Я опоздала, — пробормотала я.

— Н-не ух-ходи, мамочка, — заикаясь, прошептала она, выпуская из пальчиков венок и несмело цепляясь за мою тунику.

Это было чересчур для меня. Это было слишком тяжело слышать…

Вскинув голову к небу, я посмотрела на черные тучи, и меня громом сразило болезненное открытие.

Мама. Вот, кем я была для этой девочки. Кроме меня у нее не было никого. Только няньки, которые издевались над ней, подговоренные Катариной, и отец, которому, похоже, на дочь было глубоко плевать.

Я — это все, что у нее было.

А она — все, что теперь осталось у меня.

В носу у меня закололо, а глаза заполонили слезы, но я не дала им пролиться. Нет, Наташа, или скорее уж — Абигайль. Нет. Пора взрослеть.

— Я не уйду, доченька, — прошептала я, сглатывая собственные рыдания. — Я не уйду. Больше нет.

* * *

Когда мы вернулись в замок, я временно поручила Лейлу заботам нагнавшей нас уже у ворот Риики, а сама отправилась искать ярла. Как бы мерзко не было это признавать, но вся власть была сосредоточена в его руках. И если я хотела избавить Лейлу от ее садисток-нянечек, то мне предстояло убедить в этом Келленвайна.

Убедить Келленвайна…

Я мрачно усмехнулась. Даже думать об этом было смешно.

Как можно убедить в чем-то того, кто считает тебя одержимой и помешанной на нем? Может, стоило сразу начать разговор с заявления в духе: «Я тебя разлюбила. Давай разведемся?». А что… Неплохая идея. Шоковая терапия всегда отлично работала.

Ладно, что сказать, я подумаю позже. Сначала нужно его найти, а еще лучше спросить у кого-нибудь о его местонахождении.

Остановившись посреди коридора, я огляделась в поисках кого-то, кто мог бы мне помочь, и вдруг услышала:

— Эй! Ты!

Это мне что ли?

Обернувшись, я наткнулась взглядом на дородную женщину, которая стояла с подносом с едой в руках, и хмуро смотрела прямо на меня.

— Отнеси-ка это ярлу, девочка, — велела она мне, протягивая поднос.

Какая удача! Нет, как все же хорошо, что народ понятия не имел, как выглядела Абигайль без боевого раскраса!

— Как прикажите, — подражая Риике, ответила я и подошла, чтобы принять ношу. — А где он?

— Известно где, в той комнате, — хмыкнув, отозвалась женщина.

Эм… В какой?

Я изобразила смущенную улыбку.

— Простите, меня недавно устроили.

Она тут же смягчилась.

— Ты гляди-ка, какая хорошенькая. Только ярлу шибко не улыбайся, не то…

— Не то госпожа Абигайль меня со свету сживет, — со смешком закончила я. — Знаю, меня уже предупредили.

— Ну, и хорошо, — женщина потеплела настолько, что похлопала меня по плечу. — Иди в северную башни и поднимись на самый верх. Поставь поднос перед дверью и тут же уходи, ярлу не мешай, поняла?

— Поняла, — кивнула я. — Спасибо.

— Мне-то за что? — усмехнулась она. — Беги скорее, ярл с завтрака не ел.

Не то, что бы меня это волновало… А вот то, что Лейла может начать нервничать — очень даже, поэтому я и правда ускорилась.

Подниматься по ступеням с подносом в руках было той еще задачкой, но я с ней справилась, хотя и готова была вешать язык на плечо. Тяжело дыша и обливаясь потом, я, наконец, преодолела последнюю ступеньку и увидела долгожданную полоску света, льющегося из приоткрытой двери.

Как там говорила та женщина? Поставить поднос и уйти? Угу, будет исполнено.