Бракованная

Ксения выросла, оформилась, справила свое девятнадцатилетие… Конечно, глупо предполагать, что сильно повзрослела и поумнела, но для того, чтобы заделать ей ребенка, этого и не требуется. Самое время забрать ее из родительского дома и увезти к себе. Поживет у меня какое-то время, пока не смогу убедиться в том, что она достойная девушка, а потом можно со спокойной совестью в загс.

Ее семья ожидает моего появления только через три месяца, но я решил явиться в ноябре. Специально еду без предупреждения, хочу застать младшую Тришкину в неформальной обстановке. Любопытно узнать, какой она выросла, без прикрас и ненужных приготовлений.

Подъезжаю по нужному адресу в пригороде.

Диву даюсь, какие чудеса старший Тришкин выстроил на мои деньги: двухэтажный дом с широким балконом, забор намного выше меня, хотя во мне роста — метр девяносто пять, между прочим.

Хозяйственный у меня будущий тесть, одобряю. Хотя… улицу перед домом мог бы и заасфальтировать. Прямо возле забора вижу здоровенную лужу. Паркую «мерседес» чуть поодаль, чтобы не пришлось ступать в грязь. Выхожу из машины, и вдруг мне навстречу выскакивает кикимора с розовыми патлами и слишком ярким макияжем. Нагловато смотрит, пялит пухлые губы, фырчит:

— С дороги, дядя!

У нее в руках большая коробка, перевязанная бантом. Видно, боится, что случайно задену или столкну «красотку» в лужу.

— Можно быть вежливее… — спокойно ей отвечаю.

— Можно, да не нужно! Еще всякие упыри меня будут жизни учить! — Она одаривает меня неприязненным взглядом.

Морщусь, глядя на ее круглую физиономию. Когда вижу такое обилие черной краски на девичьем лице, сразу появляется желание это лицо умыть при помощи поливочного шланга.

Пропускаю маленькую хамку и иду к дому Тришкиных.

Мне сначала не хотят открывать, но, когда до Тришкина-старшего доходит, кто приехал, вокруг меня начинается ожидаемая суета.

Меня устраивают в гостиной на мягком диване. Будущая теща начинает квохтать:

— Вам кофе? Чай? Что-нибудь покрепче?

— Конечно, покрепче! — заявляет Тришкин-старший, давно и безнадежно поседевший, но всё еще крепкий мужик.

— Покрепче пока не стоит, Дмитрий Яковлевич, — усмиряю я его чрезмерный пыл. — Хочу быть трезвым при встрече с Ксенией. Кстати, где она?

— Ах да, конечно! — взмахивает руками Аглая Петровна. Причем делает это так активно, что ее аккуратная высокая прическа угрожающе подрагивает. — Она убежала к соседке, поздравить ту с днем рождения. Я ей позвоню…

Следующий час меня пичкают кофе, печеньем, убеждают поужинать. Но я отказываюсь, не хочу проверять на себе кулинарные способности будущей тещи. Если судить по печенью — они далеки от совершенства.

— Я не понимаю, почему вы не можете дозвониться до своей дочери, хотя на дворе уже ночь!

— Какая ж ночь! Всего-то шесть вечера… — пытается успокоить меня Дмитрий Яковлевич.

— Но на улице ведь уже темно… — хмуро подмечаю я и тут же слышу, как отпирается входная дверь.

— Должно быть, она, — всплескивает руками мать и уносится вон из гостиной.

— Очень на это надеюсь… — Я мерю взглядом уже изрядно перенервничавшего хозяина дома.

Однако в гостиной вместо моей красавицы-невесты появляется… та самая кикимора с розовыми волосами в компании моей будущей тещи.

— Мам, пап, ну что за дела? — недовольно фырчит она, снова пятит свои пухлые губы и, наконец, удостаивает меня взглядом.

— Тише, доченька, тише! — начинают цыкать на нее родители.

А я вглядываюсь в пухлое лицо с надменным взглядом, фигуру, которой явно не помешало бы полгода упорной работы с фитнес-тренером. И тут до меня доходит очевидное…

— Это Ксения?!

Мои глаза буквально вылезают из орбит.

Тришкины-старшие громко и шумно вздыхают, а затем начинают тараторить в два голоса:

— Мы надеялись, вы приедете попозже! Ксения обязательно волосы перекрасит! И потом…

Только дело цветом волос совершенно не ограничивается, мы все это прекрасно понимаем.

Молча достаю телефон, тычу присланным мне фото в лицо Тришкину-старшему:

— Кто эта девушка на фото?

— Это Ксенечка! — всплескивает руками ее мать.

— Какая это к чертям Ксенечка? — тихо начинаю закипать.

Стоящее передо мной чучело килограмм на пятнадцать толще и раз в сто наглее, чем должна быть.

— Сколько она весит? Сотку?!

— Что вы, что вы! Всего шестьдесят пять… Немножко поправилась за последние полгода…

Глубоко дышу, стараясь успокоиться.

— А фото, которые вы мне присылали? Фотошоп? — спрашиваю ледяным тоном.

На это мне попросту не отвечают.

— У Ксенечки немножко сбился гормональный фон… она не виновата… — охает ее мать и снова принимается твердить, что к назначенному сроку непременно заставит дочку похудеть, сменит ей имидж и так далее.

Только всё это меня не интересует.

Не собираюсь жениться на хамке, имеющей проблемы с весом.

— Очень не люблю, когда меня пытаются обмануть… — качаю я головой.

И ведь как только смогли?

Да, я не следил за семьей Тришкиных круглые сутки. Однако они систематически присылали мне фотоотчеты, а также письма с докладом об успехах дочери.