Бракованные

Теперь Этан злится. Очень сильно. Отчаянная ярость, переполняет его. Ничто так не уничтожало его самолюбие, как брат, с которым он никак не мог справиться.

Мэттью не предпринимает попыток встать, и просто продолжает валяться на полу, такой потерянный и убитый, он избегает взглядом Этана. Мэттью шепчет:

– Перестань. Я больше ничего не хочу. Я не могу больше видеть все это. Нет сил находиться здесь. Моя жизнь бессмысленна.

Знакомые слова. Сколько лет, а пластинка не меняется.

Этана это очень сильно злит. Ярость кипит в нём. Он пинает брата, бьёт его по лицу и под ребра, и при этом орёт:

– Коротка, но не бессмысленна, разве не так ты мне сказал? Разве не это ты говорил, Мэттью?!

Теперь красная влага заполонила всё вокруг. Она на лице Мэттью, на его запястьях, она на костяшках Этана. Которого больше всего раздражает отсутствие всякой реакции. Он лупит Мэттью со всей дури, а тот не пытается даже защититься, уж тем более дать отпор. Этан трясет его за плечи:

– Да что с тобой случилось?

Мэтт, наконец, смотрит на него. Его глаза такие… Пустые. Он раздосадовано шепчет:

– Перестань, Эт. Мне же больно.

Этан отшвыривает его:

– Больно? А вскрываться тебе не больно, да? Хочешь умереть? Я изобью тебя до смерти!

Этан заносит руку, но внезапно сам получает от Мэттью. Тот кричит:

– Хватит!

Этан удивлённо смотрит ему в глаза. Оправдываясь, Мэтт шепчет:

– Я же попросил.

Тогда Эт слегка успокаивается. «Он отбивается, а значит всё не безнадежно. Ничего не потеряно, пока Мэттью может сражаться»

Вся злость исчезает. Но приходит жуткая печаль. Этан устало падает на пол. Мэтт приземляется рядом. Ком встаёт в горле, и Этан бормочет:

– Ты идиот, Мэттью. Стоит оставить тебя одного, ты просто с катушек слетаешь.

Мэттью шепчет очень-очень тихо, вероятно, надеясь, что Эт не услышит:

– Так не оставляй.

Этан легонько толкает его в плечо и, слегка улыбаясь, произносит:

– Больше не буду.

Мэтт ошарашено вздрагивает:

– Это значит, что ты передумал? Ты останешься и никаких больше восстаний и мятежей?

В его глазах заискрилась надежда. Этану даже показалось, что уголки его губ, слегка, на микрон, приподнялись. «Показалось» – заключил он. И уверенно ответил:

– Нет… – В глазах Мэттью прибавляется испуга, но Этан продолжает – Нет, Мэтт. Это значит, что ты идёшь со мной.

Мэттью отшатывается, словно Этан дал ему пощёчину этой фразой. Его руки нервно трясутся, лицо охвачено ужасом, он закрывает его этими трясущимися руками. Этан пододвигается к нему чуть ближе. Он очень серьезно произносит:

– Поверь мне. Я знаю, что делаю.

Мэттью всё ещё выглядит напуганным, но он убирает руки, смотрит брату прямо в глаза, затем его лицо снова становится страшно-безразличным, а глаза грустно-пустыми. Он притягивает к себе колени и обхватывает их. С обидой он произносит:

– Ты весьма наивен, Эт. – он делает большую паузу, после чего, всё же сдается – Но, кажется, у меня нет другого выбора, кроме как, довериться тебе.

Этан просиял. «Я победил. Победил его, значит и систему смогу победить». Он хватает брата за руку:

– Спасибо, я тебя не подведу!

Мэттью тоже становится очень серьезным:

– Надеюсь.

Этан внезапно даже для самого себя произносит:

– Когда мне было лет пятнадцать, мы ссорились по пять раз на дню…

Мэттью усмехается:

– Ага, и дрались по три на неделе….

Этан улыбается:

– Да уж… Теряем хватку…

Они ностальгически вздыхают, погружаясь в воспоминания. Мэтт задумчиво спрашивает:

– Так что с тех пор изменилось?

– Ну, мы выросли…

Мэттью обводит взглядом хаос вокруг и прибавляет:

– Но ничуть не поумнели …

Они так и валяются на полу, смотря в потолок, сортируя отголоски прошлого в своих разумах…

Этан припоминает, когда они последний раз так дрались. Он мысленно переносится в тот далёкий день:

Он подержал вино во рту, прежде чем глотать. Терпкий вкус красного крепленого яда остался на языке, щеках, проник в кровь. Он пошатнулся. Кто-то из рядом стоящих запихивает сигарету ему в рот:

– Затянись, чтобы лучше взяло!

Этан молча повинуется. Он делает глубокий вдох, впуская мерзкий табак в свои лёгкие, в горле жутко першит и Этан кашляет. Кашляет, но делает ещё одну затяжку. Голова начинает сладко кружиться. Этан покачивается и колышется как осинка на ветру. Кто-то, кажется, Брайан, хлопает его по спине:

– Вот это тебя развезло!