Бракованные судьбы

— Она за стеной, так ты ее не увидишь, пойдем! — во мне будто проснулся маленький (и не совсем умненький) ребенок. Непреодолимое желание показать Саше всю ту красоту, от которой у меня порой замирало сердце, заполнило мысли.

Идя по дорожкам мимо разнообразных фонтанов, скульптур и декоративных кустиков, я неожиданно подумала: «А что сейчас чувствует Саша? Ему интересно, или он просто терпит все из-за того, что сам и позвал? А если ему действительно скучно, что мне тогда делать?»

В груди появился неприятный комок, состоявший из таких нехороших чувств, как волнение, ожидание, немножко нервозности и легкой грусти.

— Саш, а тебе вообще интересно-то? — спросила я, внутренне дрожа.

— Интересно-интересно, — пробормотал он, тоже приостанавливаясь и беря меня под локоть.

Я нахмурилась. Вот когда тебе отвечают таким небрежным тоном, не особо-то и верится.

— Не пыхти, мне правда интересно, куда ты так летишь и даже под ноги не смотришь, — правильно расценил мою мимику беловолосый.

— Хорошо, тогда пойдем, — вернулась я к роли путеводителя и, не отнимая руки (или локтя?), направилась к башне.

Ну как башня… башенка. Метров пять-шесть в высоту, построенная из камня, внутри — лестница-спираль. Подниматься можно и вдвоем, но по одному все-таки лучше. На самом верху находится небольшая площадка, с которой можно рассмотреть почти весь парк. А если высунуться за небольшое ограждение в пол человеческого роста, то можно сделать классные снимки пруда, что находится под мостом, на котором стоит башня.

— Вот! — с восторгом сообщила я Сашке, разве что рукой не обведя это каменное великолепие. — Давай поднимемся?

— Давай.

Поднимались по одному… Шли друг за другом. Я первая, Сашка сзади.

Одновременно говорить, постоянно оглядываться и смотреть себе под ноги — дело утомительное, а потому я решила помолчать, но как только ступеньки закончились, затараторила:

— Смотри-смотри! Прикольно, правда? Тут весь парк можно разглядеть! Не, ну ты только глянь! А пруд вообще…

Отцепившись от Сашки, я подошла к самому краю и, перевесившись, начала высматривать жаб, которых в пруду видимо-невидимо. Я успела насчитать около семи, когда меня за шкирку резко втянули обратно.

— Ты того? Совсем без мозгов? А если упадешь? — грозно нахмурившись, спросил парень.

— Ничего не того, — надулась я. — Сто раз так делала и не выпала!

— Это хорошо, что еще не выпала, — понизив голос, произнес Саша. — Но учитывая то, как ты стараешься… — он многозначительно замолчал.

На меня же его слова не возымели должного эффекта, и я снова полезла считать жаб.

Пять…

За спиной тяжело вздохнули.

Восемь…

Подошли ближе.

Двенадцать…

Крепко обняли за талию.

— Мне так спокойнее будет, — пояснил парень, когда я ущипнула наглую ручонку.

Продолжать тему я не стала: что уж говорить, мне было приятно находиться рядом с Сашкой. Да так, что обычно замкнутая я, старавшаяся не особо контактировать с другими и уж тем более не прикасаться к ним, теперь сама льнула к нему. Поначалу незаметно, но когда мне вновь захотелось ощутить щекой тепло его груди, стало ясно, что дело все больше и больше запускается. Быстро что-то… хотя, для меня-то такие отношения в новинку.

— Сходим туда? — я показала пальцем (знаю, что неприлично, но такой уж я человек) на высокую статую какой-то тетки. — Там фонтаны красивые, все время забываю их сфоткать, мелкие просили…

Саша наклонился и, чуть прищурившись, с полминуты рассматривал что-то вдалеке.

— А вон там что? Часовня? — в голосе проскользнуло удивление.

— Да, и еще несколько других… построек, — скривилась я.

Вот не понимаю, зачем сюда поставили все эти буддистские, греческие штуки, когда есть наша православная часовня?

— Ты там часто бываешь? — спросил парень, отстранившись на пару сантиметров.

— Часто, почти каждый раз, как прихожу сюда, — проговорила я, заворожено глядя на золотой купол.

— Знаешь, я бы тоже не отказался туда зайти.

Повернувшись к Сашке, я улыбнулась…

Какое-то время мы просто молчали, стоя в обнимку и глядя на маленьких человечков в разных частях парка, но, к сожалению, вскоре нашу… кх-м, идиллию нарушили трое подростков лет пятнадцати-шестнадцати, тоже возжелавшие подняться на башню.

— Пойдем, — шепнул на ухо Сашка, немного отстранившись и подталкивая меня к лестнице.

Пришлось спускаться, только в этот раз впереди шел уже сам парень.

Я смотрела на его светлую макушку, которая даже в темноте была белая-белая, почти как снег.

— Саш, а ты волосы красил? — спросила.

— Это мой натуральный цвет! Я кто, по-твоему, чтобы краситься? — блондин оскорбился, как самая настоящая блондинка.

Сказано это было до того негодующим и обиженным тоном, что меня поневоле начал душить смех. Пытаясь не рассмеяться, я прикрыла рот ладонью, закусила губу, но уже через секунду тихо захихикала, бормоча себе под нос ехидное «блондиночка».

Сашка недолго терпел издевательство над своей персоной, и стоило нам только выйти на свет, как он начал меня щекотать.

— Ну, Сашка, — взвизг. — Мне щекотно! — смех. — Я щекотки бою-у-усь!..

— Сильно-сильно боишься?

— Сильно-сильно, — закивала я.