Бракованный подарок

Но удаляющиеся шаги поведали, что меня никто не слышит. Темно и страшно… И оскаленная морда белого льва так и стояла перед глазами. Я опустилась на пол и обхватила колени руками. Кто это сделал? Снова Кэтти? Кто-то из ее подруг? Потому что без нее бы не обошлось.

А время тянулось, как резинка. Казалось, прошло несколько часов прежде, чем снова послышались шаги. К тому моменту мои слезы иссякли. Кто мне поверит? Никто.

Дверь отворилась, зажегся свет, и в комнату вошла госпожа Киткин, а за ней следовали куратор Нэйтон и госпожа эо Лайт. Хайди эо Лайт казалась ненастоящей в тонком белом длинном платье и лисьей накидке. А куратор Нэйтон хмурился. Тоже считает меня преступницей? Что же мне делать?

– Здравствуйте, госпожа эо Лайт, куратор Нэйтон. – Я поднялась на ноги.

– Здравствуйте, Дея, – протяжно заговорила Хайди. – Госпожа Киткин доложила, что вы совершили совсем не благовидный поступок. Признаться честно, я разочарована в вас, Дея. Мы с Нэйтоном возлагаем на вас столь большие надежды, а вы рушите их.

– Я не брала браслет Дины, госпожа эо Лайт, – ответила я. – Его подбросили мне в комнату, сделали так, чтобы госпожа Киткин непременно его нашла.

– Кто же это сделал? – поинтересовалась Хайди, глядя на меня, как на мешок мусора.

– Я не знаю.

– Браслет вы не брали. Кто мог его вам подбросить, не знаете. В любом случае это ваша вина, Дея. Вы были так невнимательны, что допустили это.

Я молчала, потому что уже поняла: правды не добиться. Вряд ли когда-то получится узнать, кто подбросил мне браслет.

– Госпожа эо Лайт, я считаю, это дело надо расследовать, – вмешался куратор Нэйтон.

– Если бы мне было интересно твое мнение, золотко, – фамильярно сказала хозяйка колледжа, – я бы спросила. А пока закрой рот.

Куратор отвел взгляд. Если уж с ним разговаривают таким тоном, то мне и вовсе не на что надеяться.

– Назначь ей наказание. Сам, – приказала Хайди, указывая на меня. – Это ведь твоя подопечная.

– Неделя карцера, – без запинки ответил куратор Нэйтон.

– И все? – Госпожа эо Лайт откровенно издевалась. – По-твоему, это достаточная плата за кражу? Вижу, колледж плохо влияет на тебя, Нэйт.

– Это не так.

– Перечить начал, – картинно вздохнула Хайди, не стесняясь ни меня, ни госпожи Киткин. – Итак, неделя карцера и…

– Десять ударов палкой по рукам.

– Выполняй.

Я уставилась на куратора Нэйтона. Он будет меня бить? Он? На глаза навернулись слезы.

– Это несправедливо! – сорвалась на крик. – Я не воровка! Допросите всех, кто-то должен был видеть и знать, а я ничего не сделала!

– Закрой рот, – отчеканила Хайди. – Нэйт, я жду. У нас с тобой сегодня много дел. Не трать мое время.

Куратор Нэйтон вышел, а вернулся с длинной тонкой палкой, больше напоминающей лозу.

– Вытяните руки вперед, Дея, – приказал мне.

Я послушалась. Нет, не буду больше плакать и унижаться. И оправдываться не стану. Главное, что сама знаю: я не виновата. Запястья обожгло болью. От каждого удара оставались багровые полосы, но я запретила себе кричать. Только с силой кусала губы, и во рту поселился привкус крови. Изверги! Ненавижу! Обоих! Наконец последний удар опустился на руки.

– До завтрашнего вечера вы останетесь без пищи и воды, – напоследок сообщил куратор Нэйтон. – Затем вас будут кормить раз в день. Увидимся через неделю.

И пошел к двери, холодный и беспощадный. Госпожа эо Лайт последовала за ним, а госпожа Киткин закрыла дверь, и свет снова погас. Я опустилась на пол. Здесь не было лежанки или хотя бы груды сена, чтобы прилечь. Только холодный каменный пол, на котором нельзя удобно свернуться. Руки болели, горели огнем. Я баюкала их и сглатывала злые слезы. Неделю в карцере? И хорошо. Никого не видеть. Побыть одной, пусть даже в страшном темном подвале.

Но тьма оказалась неоднородной, и вскоре я могла различить стены – там тьма была гуще, дыру в полу, прикрытую крышкой. Где-то капала вода, и сразу захотелось пить, вот только стены были сухими на ощупь.

Что-то зашелестело. Крысы? Я едва не подскочила, тихонько заскулила, но приказала себе молчать. Я усвоила урок. В колледже эо Лайт, как и у ди Хомфри, каждый сам за себя. Не имеет значения, прав ты или нет. Не имеет значения, совершил ли ты какой-то проступок. Тебя могут назначить виновным в любой момент. Что ж, объяснили доходчиво.

Кажется, я все-таки уснула, а когда проснулась, пить хотелось только сильнее. Сутки. Когда они закончатся? Сколько я проспала? Тишина. Только стук капель воды и скрежет коготков невидимой крысы. Я перестала сомневаться, что здесь есть крысы. Разве они худшая компания? От крыс понятно, чего ожидать. А вот от людей…

Я тихонько рассмеялась. Наверное, так и сходят с ума: постепенно, после какой-нибудь мелочи или глупой обиды.

Встала, походила по комнате. Снова села, прижавшись спиной к стене. Руки болели, голова кружилась, мир казался не черным, а алым. Сколько еще?