Бранна (ЛП)

— Но будет ли ребенок счастлив? — спросил мой муж, продолжая готовить наши стейки. — Единственный ребенок в семье — это одинокий ребенок.

Я закатила глаза.

— У нашего малыша есть три двоюродных брата, которые будут ненамного старше. Он или она будет много общаться с другими детьми.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Райдер, переворачивая стейки, которые шипели на сковороде. — Откуда ты знаешь, что мои братья и девочки никуда не переедут, и мы не сможем видеться с ними так часто?

Мое сердце заколотилось в груди.

— Они не сдвинутся с места, — ответила я.

— Ты этого не знаешь, — сказал Райдер, насыпая немного приправы на сковороду. — Они могут захотеть переехать в северную часть города или в другой округ с лучшими школами для своих детей. Сомневаюсь, что они останутся здесь только для того, чтобы составить компанию нашему ребенку.

Я никогда не думала ни о чем подобном. Наверное, я всегда предполагала, что мы все останемся жить рядом друг с другом. Внезапная мысль о том, что моей сестры, друзей и братьев Райдера нет поблизости, не понравилась мне, и я разозлилась на Райдера за то, что он вселил это беспокойство в мою голову.

Я уставилась на него.

— Почему ты так негативно относишься к этому?

— Это не так. — Он вздохнул. — Я просто не хочу, чтобы ты предполагала, что наша племянница и племянники будут компенсировать братьев и сестер нашему ребенку.

— Значит, сказал так только для того, чтобы я согласилась иметь с тобой пятерых детей.

— Что это вообще значит? — спросил он.

— Это значит, — твердо ответила я, — что ты скажешь все, что угодно, чтобы получить то, что хочешь.

Райдер фыркнул, и именно в этот момент я поняла, что он не собирается соглашаться, что бы я ни сказала, и это начинало сводить меня с ума.

— Что, если я больше не смогу?

Райдер выключил плиту и разложил наши стейки и гарниры по тарелкам.

— Это безумный разговор, — ответил он, отклоняя мой вопрос.

— Нет, это не так, — заявила я, недовольная тем, что этот разговор быстро превращается в спор. — Что, если ребенок, которого я ношу, единственный, кого я когда-либо рожу? Будет ли его или ее недостаточно, потому что нет других братьев и сестер?

Райдер посмотрел на меня и побледнел.

— Нет, конечно, нет...

— Тогда почему ты делаешь из этого такое большое дело? — потребовала я. — Почему ты ссоришься со мной из-за этого? Зачем тебе еще четверо детей? Зачем?

— Бранна, послушай...

— Нет, это ты послушай. — Мой голос внезапно сорвался. — У меня и раньше отнимали право выбора, и я отказываюсь, чтобы его снова отняли. Если я не хочу больше детей, значит, у меня их больше не будет. Это мое тело. Конец этому разговору!

Мне хотелось сказать все это напористо и высоко держа голову, но из моих глаз потекли крупные слезы, и я зашмыгала носом, как сумасшедшая. Возможно, я выглядела растерянно, но я сказала свое слово и донесла свою точку зрения, и это было важно.

— А теперь, если ты не возражаешь, — икнула я. — Я выйду на улицу подышать свежим воздухом.

— Бранна, прости…

— Не извиняйся. — Перебила я его. — Будь внимателен к моим чувствам и понимай мои решения. Они не обязательно должны тебе нравиться, но, черт возьми, тебе лучше их уважать. Я твоя жена; ты должен относиться ко мне с величайшим уважением.

Я вышла из кухни, не дожидаясь ответа Райдера, и направилась к парадному крыльцу. Я вздрогнула, как только закрыла за собой входную дверь. Дождь немного утих, но пронизывающий холод настиг меня, вызвав мурашки на моей разгоряченной коже. Мое раздражение заставило мои ноги двигаться, и, не осознавая этого, я направилась в сторону тропы, по которой мы с Райдером ежедневно гуляли. Деревья над головой обеспечивали некоторую защиту от падающего дождя.

Я прошла всего несколько минут или около того, прежде чем громкий визг привлек мое внимание.

Я осмотрела темный куст и подпрыгнула, когда снова услышала визг. Я прищурилась и пошла вперед. Услышав журчание бегущей воды, я поняла, что где-то рядом река. Я пробралась через несколько деревьев, пока не подошла вплотную к набережной реки, протекавшей через лес. Снаружи еще не совсем стемнело, но пройдет совсем немного времени, и я перестану видеть руку перед лицом. Я знала, что мне нужно вернуться в безопасную хижину, но я не могла оставить животное, которому больно. Я попыталась не обращать внимания, но моя совесть не позволила мне этого сделать. На этот раз визг боли был громче, и я ахнула, когда услышала эти ужасные звуки.

— О, детка, — прошептала я, глядя вниз на маленького кролика, который каким-то образом запутался лапкой в пластике, зацепившемся за упавшие ветки.

Я огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы разрезать пластик, но лучшее, что я смогла найти, был полуострый камень.

— Ш-ш-ш, — проворковала я кролику, надеясь немного утешить его.