Браслет-2

Перед нами отверзлась бездна Вселенной, усеянная мириадами звёзд, а в центре экрана красовался голубой шар, затянутый дымкой облаков.

— О! — удивилась Сантик. — Земля!

— Это что? — хмыкнул Пашка. — Шутка такая?

Я вздохнул:

— Скорее всего, я опять неправильно сформулировал вопрос.

— Да правильно всё было! — с досадой отмахнулся он. — Это умник твой чего-то… мудроту разводит!

Сантик, внимательно вглядываясь в изображение планеты, спросила:

— А что это за дырочки повсюду?

— Какие дырочки?

— Ну, вон, смотрите! Там, где нет облаков, будто червями изгрызено!

— Чего ты там выдумываешь?… — недовольно поморщился Пашка, но совету её последовал, как и я.

В самом деле, поверхность планеты, видневшаяся в разрывах среди облачного покрова, казалась покрытой мелкими оспинами. И цвет облаков при внимательном рассмотрении не казался таким уж белоснежным. Он сильно отдавал желтизной, скорее даже, грязно-серым.

— Может, и не Земля это вовсе? — с сомнением посмотрел на меня Пашка.

— Как же не Земля? — не согласилась Сантик, тыча пальчиком в экран. — Вон Африка, вон Австралия проглядывает! А сбоку, вон, кусок Америки виден! Если бы ещё облака убрать…

— Да постирать их, — поддакнул Пашка.

Я согласился:

— Облаков, действительно, что-то многовато… И какие-то… ну, грязные… Земля, вроде, не так выглядит.

— Может, Венера?… — предположил Пашка и тут же с ходу отмёл: — Не! Откуда на Венере наши материки возьмутся?

— Да чего мы, в самом деле? — спохватился я. — А ну, Сезам, давай вперёд!

Планета рывком бросилась на нас. Сантик непроизвольно вскрикнула и закрылась руками.

— Извини, — приобнял я её за плечи. — Не рассчитал. Забыл, что ты у нас… новенькая.

Мы пронзили грязно-жёлтый облачный покров, и метрах в пятидесяти от поверхности я перешёл на горизонтальный облёт.

То, что мы увидели, поразило нас до глубины души. Мне показалось, что я опять погрузился в свои видения. Перед нами предстал искорёженный, оплавленный мир. Безобразные, прямо-таки гигантские воронки с рваными краями проносились под нами.

Их-то Сантик и приняла за «дырочки» с высоты в несколько тысяч километров. Поверхность планеты была обезображена до неузнаваемости. Горы потекли, оплавились и застыли остекленевшей массой, склоны их усеяли многочисленные трещины и разломы.

И над всей этой апокалиптической картиной мчались низкие рваные тучи, из которых беспощадно били в истерзанную землю ветвящиеся столбы исполинских молний.

— Здесь что, прошла ядерная война? — прижавшись ко мне, шёпотом спросила Сантик, во все глаза смотря на картину всеобщего разрушения.

Я промолчал, цепенея от ужаса. А Пашка, внимательно посмотрев на меня, спросил:

— Это, случайно, не картинка из твоих видений?

Я медленно кивнул. Да, это была она. Именно эту панораму уже несколько раз показывал мне неизвестный «благодетель».

Сантик вдруг отстранилась. Взгляд её был страшен. Она вскрикнула с надрывом:

— Так что?! Это сюда попали мои… родители?…

Последнее слово далось ей с большим трудом и произнесла она его шёпотом.

Я опять промолчал и едва заметно кивнул, не в силах оторвать взгляд от движущегося под нами пейзажа. Страшная догадка, зародившаяся в моём мозгу, потрясла меня.

— Ну, чего вы молчите?! — принялась она колотить меня в грудь своими микроскопическими кулачками. — Мама с па… с дядей Сашей здесь?! В этом аду?!

Я с трудом набрал в грудь воздуха и тихо ответил:

— Да…

— Ты-то почём знаешь?! — взвился Пашка, подозрительно щурясь. — Да погоди ты! — окрысился он на девочку. — Ну-ка, давай выкладывай, с чего это тебе так вдруг поплохело?

Видимо, я сильно изменился в лице.

— Ты знаешь… — хрипло выдавил я, не решаясь выговорить ту правду, которая открылась мне только сейчас. — Это всё — моя работа…

— Чего — «всё»? — вылупился Пашка.

— Вот это всё! — сказал я уже громче. — Ты понимаешь?! Я разрушил этот мир!!!

— Чего?! — Пашка подскочил и встал передо мною, загородив панораму. — А ну, глянь сюда!

— Ну? — сурово уставился я на него.

— Совсем плохой стал? С чего это ты решил на себя чужих собак навешивать? Лавры Христа покоя не дают? Это он за всех на кресте отдувался! И ты туда же метишь? Кто-то здесь здорово позабавился, а ты всё на себя…

— Сядь!.. — устало отвёл я глаза. — Сядь и послушай.

— А мне и так удобно! — упёрся Пашка в меня требовательным взглядом. — Ну? Я слушаю!

— Ты помнишь… — Я потёр пальцами лоб и поморщился. — Помнишь, как мы с тобой решали, куда девать корабли американцев в Персидском заливе?

— Ну!

— Я ещё предлагал закинуть их на Солнце?

— Ну! Ну, дальше!

— А ты помнишь, куда мы их, в конце концов, девали?

— Конечно! К чему ты спрашиваешь?

— Ну? И куда?

— Как «куда»? Испарили! Исчезли они!

— Вот именно! — тяжело вдохнул я. — Исчезли!

— Ну и что?! — терял терпение Пашка.

— А то! — повысил я голос. — Физику учил? Во Вселенной никуда ничего не исчезает и не возникает ниоткуда, понимаешь?

— Ни фига не понимаю! — тоже стал кричать он.

— Да пойми ты! Всё, что мы «испарили», попало вот сюда! В этот мир!

— Ну и что?… — фыркнул Пашка и осёкся. Застыл с отвисшей челюстью.

— Допёр? — строго посмотрел я на него.