Браслет Агасфера

Вот сейчас Ривас и пытался подсчитать в уме, во сколько же можно оценить не полукровку, а настоящую благородную северянку, что он вез в своей повозке? Да к тому же девушку… У работорговца от цифр будущей выгоды сладко щемило в груди и кружилась голова. Лишь единственная мысль отравляла думы о грядущем богатстве. Правду ли ему сообщила безумная Лика, захватившая власть в шайке Котеса? Кстати, она так и не сказала, куда делся предыдущий вожак… А если новоиспеченная атаманша солгала, и сейчас по всей Марвии мчатся гонцы с указами о розыске пропавших детей благородного солла? Тогда Ривасу можно распрощаться не только с грядущим богатством, но и с глупой головой… «Все-таки не надо было так торопиться с шайкой, — Ривас глубоко вздохнул, глядя на катящуюся впереди телегу с большой прибылью, — и оставить хотя бы одного бандита для душещипательной беседы…»

Споткнувшийся в очередной раз остриженный наголо парнишка вызвал поток брани у ехавшего рядом с толпой невольников надсмотрщика и оторвал Риваса от мучительных раздумий.

— Страйк! — окликнул он надсмотрщика, уже готового опустить плеть на плечи парнишки.

— Слушаюсь! — повернулся в седле в его сторону Страйк.

Ривас мрачным взглядом обозрел лисью физиономию надсмотрщика. У него иногда мелькала мысль, а была ли у Страйка хоть какая-то привязанность? Или этот тип сразу родился ярко выраженным садистом, для которого удовольствием являлись лишь муки ближнего?

— Посади мальчишку в повозку! — скомандовал Ривас.

По лицу Страйка мелькнула еле заметная тень недовольства, но тем не менее он с готовностью отрапортовал:

— Будет сделано!

— И не вздумай развлекаться с ним, как с остальным быдлом! — продолжил Ривас — Это слишком ценный товар, чтобы ты его изувечил или забил до смерти ради своего удовольствия!

Дай этому извращенцу волю — и придешь в Койгард порожняком. А случись что с мальчишкой, и неизвестно, довезешь ли до покупателя его сестру. Кто их знает, благородных? Перегрызет себе вены на руках — и прощай, денежки…

— Кир, ты как? — Ласковые руки коснулись обожженного лица маленького сола.

— Айя, это ты? — прохрипел Кир. От палящего светила и бесконечной дороги у него кружилась голова и темнело в глазах.

— Я, я. — Сестра приподняла голову брата. — Пей!

Губ Кира коснулась восхитительная влага, и он, забыв обо всем, жадно приник к протянутой бутыли.

— Куда нас везут? — сорвался с его губ первый вопрос, как только он утолил жажду и немного пришел в себя.

— Скорее всего, в Койгард, — тяжело вздохнула Айя.

— Там мы сможем добиться аудиенции у императора, — воспрянул духом брат. — Отец говорил, что император всегда на стороне благородных соллов…

Айя с тоской смотрела на маленького братишку, горячо развивавшего мысль о просьбе помощи у императора. Уж она-то знала точно, зачем их везли с Севера почти в центр империи. Койгардские невольничьи рынки — вот что их ждало в конце пути.

— Ты меня не слушаешь? — взглянул на нее Кир.

— Слушаю, — машинально ответила Айя, погруженная в мрачные раздумья.

— Зачем меня обрили? — вдруг спросил с обидой Кир. — Они нанесли мне оскорбление, и я потребую у императора смертной казни для них…

Вот, кстати, и еще одно подтверждение, что караван направлялся на невольничьи рынки. В противном случае благородному солу ни за что не осмелились бы брить голову. Взрослые соллы и маленькие солы гордились своими прическами и отращивали их с раннего детства. И чтобы покуситься на это тщательно оберегаемое украшение… Такое всегда каралось смертью.

— Сол Кир, — обратилась к брату сестра. Он замолк, прислушиваясь к такому необычному и торжественному обращению. — Запомни навсегда, что ты — сол и, когда повзрослеешь, станешь благородным соллом…

Мальчик во все глаза смотрел на сестру, ожидая продолжения.

— Я тебя заклинаю, — всхлипнула Айя, но справилась с волнением и продолжила: — Постарайся найти того, кто организовал нападение на наш замок и отомсти.

— Клянусь, — торжественно произнес мальчик.

Невольничий караван остановился на ночлег в полудне пути от границы Марвии и Койгарда. Ривас спешился возле повозки и влез внутрь. Его встретили ненавидящие взгляды брата и сестры.

— Выйди из повозки, — произнес командным тоном Ривас, обращаясь к Киру.

Кир упрямо набычился, глядя исподлобья на работорговца.

— Ты не понял? — Ривас взглянул на мальчишку. — Вон, я тебе сказал!

— Нет! — Мальчик мотнул головой, прикрывая своим худеньким телом сестру.

Девушка обняла брата рукой.

— Хм, — осклабился работорговец, — как трогательно видеть такую любовь…

— Тебе этого не понять никогда…

— Куда уж нам, простым смертным, понять благородных, — все так же насмешливо протянул Ривас.

— Да, — подал голос мальчик, — мы — соллы, а ты — плебей!

— Благородная солла, — издевательским тоном обратился к Айе Ривас, — не будете ли вы столь снисходительны и не почтите беседой плебея?

— К чему ты спрашиваешь? — сверкнула в его сторону глазами Айя. — Кривлянье тебе не идет.

— Тогда перейдем к делу без рассусоливаний, — кивнул Ривас, усаживаясь на скамейку, идущую вдоль борта повозки.

— Что еще тебе надо от нас?